зашкаливала за все мыслимые пределы. А второе Что ж, любил дядя заложить за
свой белый воротничок. Вот тебе и светило науки с перегарищем, какое лишь у
праздных моряков бывает.
Как проходит процесс раскодирования?
Есть сложности. Мы добились от Рукиба отзывов на импульсы, но не можем
просчитать его реакции и ответы. Грани передвигаются, но не дают искры. После
запуска охлаждающей станции дадим сигнал сильнее.
Когда запускают станцию? Я хочу присутствовать на пробуждении
артефакта.
Так по документам руки ученого стали лихорадочно листать папку со
схемами по акту конец наладки и тестирования системы приходиться на двадцать
третье, ммм апреля. Вот, подпись руководителя отдела.
Сегодня уже двадцать пятое. Важно не допустить простоя необходимо
успеть в срок. Включайте ваш агрегат.
Работники зала собрались возле тестовой камеры. Рукиб был загадкой,
ключом к качественно новому уровню компанию в производств биоэнергенов.
Эпифакт остался за защитными пластинами. После загрузки параметров,
настройки машины, Гринвин предложил Хеминсу щелкнуть переключатель
запуска.
Рука директора уверенно нажала на тумблер. Раздался звук шумящей по
трубам воды, и послышались глухие плевки низко-волновой пушки. Куб задрожал, темные полосы принялись переливаться тусклыми цветами. Вдруг, одна из граней
сместилась и зазор засиял. Цвета становились ярче и скользили по эпифакту, в
повторяющемся непонятном алгоритме. Из верхушки сверкнул луч. Часть
светового потока рассеялась, обжигая трубы с водой, остатки поглотил
биоэнергенный потолок. Одна из труб, не выдержав напора, треснула, с резким
свистом вырвалась белесая струя пара. Испытание остановили, кинулись устранять
повреждения. В пылу работы никто и не заметил исчезнувшего Суховского.
Последние дни золоторукий водопроводчик был в скверном настроении, ни с кем
не ладил да еще аврал на работе. Кто знает, может дома сидит. Или напился с
горя, с кем не бывает
Полет мыслей от второго дня, десяти энамбелов, двести шестьдесят
седьмого вита.
В каждой истории заложен тайный смысл. Всё, что мы видим и
переживаем, послано богами. Если научиться узнавать знаки судьбы, чувствовать
их смысл и использовать правильно, можно стать вестником
Великой воли.
Чьей?
Тех богов, чьи посылы мы вмещаем в сердце.
А если нет богов?
Возможно ли такое? Как иначе мог быть явлен столь прекрасный мир и
ужасная дисгармония в нем? Ведь это боги враждуют один с другим, являя волю
через вестников и стараясь переломить ход земной истории в свою пользу. Сами
они наверное, слишком ленивы или умны, чтобы выходить на открытую войну
друг с другом. Для каждого бога раздор мира лишь игра в военные шашки. Мы
тоже ведь не задумываемся, что фигурки на игральной доске могут быть
живыми, все чувствовать и переживать. Считаем, что они лишь выточенная
мастером мёртвая кость.
А кто тогда мы? Зачем мы созданы так гармонично начинаем и так
печально заканчиваем этот переход в иное царство?
Гармония и война внутри это две части целого. Земная природа повторяет
эту круговерть всюду день и ночь, рождение и смерть, холод и жара
Но есть ли что-то свыше этой непрестанной чехарды?
Авенир Месо Дитроу.
***
Второй год службы подошёл к концу. Юнцы превратились в неплохих воинов, сносно бились на мечах, изучили военную стратегию и по вечерам патрулировали
Глинтлей, следя за порядком. Муштроваться осталось три года после этого они
смогут служить десяти и пятидесятиначальниками, стать помощниками имперских
телохранителей, сопровождать торговые караваны, ведать имперской стражей.
Рихон плеснул в лицо ледяной воды из нефритовой, с серебряными
пластинками, умывальни. До конца смены оставалось еще два часа и спать
хотелось ужасно.
Свет факелов обнажил разговаривающую троицу, расположившуюся у
главных ворот. На приблизивщихся патрульных никто не обращал внимания.
Городская стража, представился Авенир, что вы здесь делаете? По уставу
Глинтлея ночью запрещено ходить под городскими стенами.
Один из мирян, грузный кеттин, в кожаных доспехах на голое тело, смерил их
недружелюбным взором, с презрением разлепил толстые коричневые губы:
Слышь, Эгит господа дорогие хотят знать, по какому делу ты здесь
околачиваешься? Не соблаговолишь ли дать ответ?
Второй хлипкий смуглый азотянин улыбнулся, обнажив щербину в верхнем
ряде крупных, похожих на жемчужины, зубов.
Как скажешь, Кабул, Эгит развернулся к стражникам, понимаете ли,
кошка у нас живет дома, а так как мы не смогли ее накормить, ведь мяса не
осталось вот и пошли мы, господа за мясом-то на рынок. А базарчик местный, ой
батюшки, закрыт, не работает теперича час поздний. А стена, тут же голуби, птицы всякие и крысочки бегают. Вот и хотим живности прибить, чтобы и
зверушечку покормить да и самим на супчик оставить. Крысочки это ж
наивкуснейшее мясо, не то, что в тавернах. Ой, господа, никто ж не знает, какую
скотину ихние повара жарят больную, старую, или не дай-то батюшка, мертвечинину ложать
Ерунду какую-то несут, Рихон повернулся к Авениру, принялся
нашёптывать надо их в темницу, да доспросить кажется мне, что они