Видишь ли, Ерофей с неуверенностью, которой за все время нашего пока недолгого знакомства я еще никогда не замечал за волхвом, заговорил Остромиров. Ментальные манипуляции не зря зовутся именно так. Основой, точнее, источником любого воздействия является разум человека, искажающий определенную часть ментального поля, частью которого он сам и является. И как ты должен понимать, именно поэтому разум уязвим перед воздействиями куда больше, чем любой материальный объект. Более того, до некоторого, достаточно недавнего времени существовало целое направление в менталистике, изучавшее такие воздействия.
«Мозголомы», пробурчал Грац и, поймав мой недоуменный взгляд, пояснил: Люди, чьей профессией или хобби стало создание конструктов, влияющих на разум человека, его чувства, память и личность.
То есть чтение мыслей, внушения, подмена памяти Меня передернуло от отвращения.
Именно, сухо ответил волхв.
Собственно, эта ветвь естествознания существует и сейчас, но вот уже пятьдесят лет она находится под жестким контролем государства, продолжил вместо приятеля профессор. Незаконное занятие этим видом манипуляций гарантирует виновному смертную казнь, независимо от объекта и цели воздействия.
Поня-атно, протянул я. Мысль о том, что мой артефакт можно приравнять к такому воздействию, отдалась пустотой в животе и холодом в сердце. Страшно же! Тем не менее, справившись с собой, я вопросительно взглянул на Граца. А мой конструкт, значит, не относится к запрещенным?
Как ни удивительно, но не в большей мере, чем создаваемые тобой иллюзии. Развел руками профессор. Здесь, Ерофей, нужно разделять прямое и опосредованное воздействие. Если бы твой артефакт туманил разум, подменял мысли и образы, то сейчас, скорее всего, мы бы здесь не разговаривали, а ты сидел бы в изоляторе Особой государевой канцелярии в ожидании скорого
суда, и, гарантирую, никакие объяснения о самообороне не смягчили бы твою печальную участь.
А а есть возможность защититься от таких воздействий на разум? осведомился я, тщательно давя поднимающееся беспокойство.
Есть, конечно но тебе они ни к чему, неожиданно усмехнулся Остромиров.
Что? Почему? не понял я, а через секунду до меня, кажется, дошло. Они тоже под запретом, да?
Нет, отчего же. Покачал головой Грац. Все гораздо проще, Ерофей. Ты относишься к тому малому проценту людей на нашей планете, чей разум полностью закрыт от внешних воздействий.
Иначе, почему, как ты думаешь, нам пришлось прибегнуть к такой сложной форме твоего обучения? поддержал своего товарища волхв. Ведь куда проще было бы повлиять на твой разум, перекрыв парой воздействий опасность самоинициации, после чего провести обряд Выбора и всё.
А как же незаконность подобных манипуляций? нахмурился я.
Уж поверь, ради такого случая, мы бы отыскали лицензированного «мозголома» и провели процедуру на законных основаниях, заметил Грац и, по-своему растолковав мой взгляд, еле заметно усмехнулся. Вот только не считай себя таким уж уникумом. Людей, не подверженных воздействиям на разум, в мире, конечно, немного, но они есть. Кроме того, у этого свойства имеется и обратная сторона медали. Такие, как ты, совершенно неспособны к этой ветви естествознания. Для «мозголома» важно уметь создавать довольно плотную связь меж своим разумом и разумом цели, это, можно сказать, основной инструмент воздействия, на что мозги таких, как ты, неспособны, они, если можно так выразиться, прикрыты мощным природным щитом. Раньше этот щит был бы препятствием не только к «мозголомству», но и к ментальному манипулированию как таковому. Такие люди в нашем обществе считались инвалидами, ущербными, пока в первой четверти прошлого века не был найден способ «излечения», то есть снятия щита. Сначала полного, а позже и частичного, который сейчас преимущественно и используется, ввиду своей простоты и безопасности. К тому же лишняя гарантия того, что «больной» после излечения не займется «мозголомством», государству только в радость, да и бывший больной не в обиде, поскольку при частичном съеме щита у него сохраняется полный иммунитет к воздействиям на разум. Впрочем, как оказалось позднее, волхвы уже много столетий имеют собственную технику исправления этого недостатка, но молчали. Здесь Грац бросил короткий взгляд на Вышату Любомирича, но тот и ухом не повел. Профессор покачал головой.
Помню. Что-то подобное говорила Ружана Немировна, кивнул я, но тут же переключился на другое: Стоп! Но тогда почему вы с такой опаской отнеслись к моему артефакту?! Если уж я не способен на манипуляции с чужим разумом
Именно поэтому, откликнулся волхв. Артефакт, в отличие от тебя, щита не имеет и теоретически может влиять на разум. А зная твою тягу к философии и экспериментам с различными воздействиями, я бы не удивился, если бы ты сумел создать нечто подобное в попытке обойти ограничение своего разума.
То есть подобные артефакты существуют? уточнил я.
В древности их наклепали немало, вздохнув, ответил Остромиров. Но сейчас таковых почти нет. Хотя время от времени археологи натыкаются на такие «игрушки», да и секреты некоторых фамилий порой всплывают