Для меня же теория ментального конструирования стала той отдушиной, что позволила забыть о неприятной обстановке на хуторе и заменила общение с живыми людьми. К апрелю абитуриентские пособия в зеркоме незаметно сменились более продвинутой литературой, а список контактов пополнился добрым десятком имен таких же увлеченных конструированием личностей, разбросанных по всей Руси. И могу с гордостью признаться, что среди них были не только студенты-философы, но и пара профессоров, порой подкидывавших такие задачи, что у меня ум за разум заходил, когда я пытался нет, даже не решить поставленную задачу, а хотя бы просто понять смысл тех конструктов, что они предлагали создать. Впрочем, были в моем изрядно разросшемся списке знакомых и другие личности, но с ними я говорил о совсем иных вещах. И один из таких персонажей проживал достаточно близко от Ведерникова юрта, чтобы я имел возможность общаться с ним не только в виртуальности, но и вживую. Заказчик, первый из трех. Собственно, именно Савриил Моисеич Терской и привел двух других конструкторов, заинтересовавшихся «молодым дарованием», как выспренно высказался один из них. С самим Терским я познакомился в Ведерниковом юрте. Он сам нашел меня, поймал почти у ворот гимназии, одарил визиткой и предложил назначить время, удобное для деловой встречи. Так аукнулись мне разошедшиеся по городу иллюзорные цветы и звери.
Время деньги, Ерофей Павлович. Слышали такую поговорку? с почти незаметной улыбкой ответил Терской, когда я поинтересовался, почему выбор исполнителя для его заказов пал на меня. Конструирование подобных воздействий, действительно, не представляет для меня никакой сложности, но их стоимость не окупает затраченного времени.
Тогда зачем вообще брать такие заказы? рассматривая лист с требованиями к создаваемому воздействию, спросил я.
Постоянные клиенты требуют уважения. Развел пухлыми руками Савриил Моисеич. Сегодня я откажусь оказать хорошему человеку маленькую услугу за небольшие деньги, а завтра он обратится с крупным заказом к конкурентам, да еще и будет считать меня слишком много возомнившем о себе типом. Оно мне нужно?
Понимаю, кивнул я. А так мелкая услуга будет оказана, и вы получите достаточно времени для более серьезной работы.
Приятно иметь дело с умными людьми, Ерофей Павлович. Сверкнув стеклами вычурного пенсне, вновь улыбнулся мой собеседник и пригубил кофе из маленькой чашки, совершенно теряющейся в его ладони. Не обращая внимания на гул, царящий в кафе, я задумчиво покивал и вновь погрузился в изучение требований, предъявляемых заказчиком к нужному ему конструкту. В принципе, ничего сложного но пару дней над расчетами посидеть придется. Нет, можно, конечно, сотворить необходимое воздействие прямым волевым усилием, но как потом сдать его заказчику? Он-то почти наверняка не имеет представления о подходе волхвов.
И что я буду получать за создание ваших конструктов? спросил я.
М-м пятьдесят процентов? протянул Терской. Я недоуменно покосился на собеседника и растянул губы в неестественной улыбке.
Хорошая шутка, Савриил Моисеич. Но у меня другое предложение девяносто процентов мне, десять
вам. Как посреднику.
Ваш юмор не менее занятен, Ерофей Павлович. Мужчина отставил опустевшую чашку и, сняв свое чудаковатое пенсне, взглянул на меня без тени усмешки. Но мое имя и картотека клиентов стоят дороже посреднической доли. Шестьдесят процентов вам, сорок мне.
Да, уважаемое имя дорогого стоит. Но ведь и работа стоит недешево, а? Восемьдесят пять на пятнадцать, отозвался я.
Шестьдесят пять на тридцать пять. Советы мастера тоже кое-что значат, особенно для начинающего конструктора. Кажется, кто-то начал получать удовольствие от торга?
Восемьдесят на двадцать, только из уважения к мастеру. Я изобразил уважительный поклон, не вставая с легкого кресла. Получилось так себе.
Хазарин, без ножа режешь! фыркнул Терской и, вновь посерьезнев, договорил: Семьдесят на тридцать. И это мое последнее предложение.
Кто бы говорил, Савриил Моисеич! улыбнулся я. Семьдесят пять.
Вот же семя Буланово, вздохнул мой собеседник и махнул рукой. Ладно уж. Не зря же говорят, что два хороших человека всегда могут договориться, не так ли?
Подпишем ряд? спросил я. В ответ Терской кивнул и тут же скинул на мое зеркало нужный документ, оказавшийся совсем небольшим.
Под гарантию твоего сертификата, напомнил собеседник, и первый мой официальный договор был заключен.
Подозреваю, что первые поделки, переданные Терскому, дальше него и не уходили. И лишь когда конструктор убедился, что его заказы исполняются на достойном уровне, началась настоящая работа. Это я ощутил на своем кошельке, буквально. Ведь одно дело создавать простейшие конструкты, стоящие от силы три-пять рублей, и совсем другое воздействия, от продажи которых мой казначейский счет стал пополняться на десять-пятнадцать рублей за раз. Да, такие заказы поначалу были нечастыми, один-два раза в месяц, но в апреле, незадолго до первой годовщины моего «переселения», Савриил Моисеич свел меня с парой своих коллег, перед которыми неосторожно похвастался «толковым помощником», избавившим его от головной боли с несвоевременными заказами. Коллеги порадовались за друга и потребовали делиться. Видимо, сами они тоже не горели желанием заниматься дешевой рутиной, когда горят куда более сложные, интересные и дорогие заказы. Правда, в отличие от Терского, живущего в Новочеркасске, которому я сдавал готовые конструкты, так сказать, в натуральном виде, его коллегам я отсылал лишь законченные расчеты, что повлияло на раздел прибыли не в лучшую для меня сторону. Но ведь и шестьдесят пять на тридцать пять тоже неплохо. В этом я убедился, когда обнаружил, что величина патентных отчислений и прибыли от торговли иллюзиями сравнялась с моим доходом от работы на конструкторов. С такими деньгами уже можно реально думать о переезде, который из неопределенной перспективы, чем дальше, тем больше становился, пожалуй, единственным реальным выходом из ситуации.