Он не мой парень! взвилась Светлана.
Да? с деланым недоумением произнесла Рогнеда и, окинув девушку долгим оценивающим взглядом, пожала плечами. Если не попытается им стать, значит, дурак. Но ты меня с ним все равно познакомь. Ученик школы Макоши и Перуна одновременно, это должно быть очень интересно.
Ма-ам! простонала девушка, но тут же замерла. Любопытство перебило смущение. Стоп. Что ты имеешь в виду?
Ты о чем? О предполагаемой глупости «принца» или улыбнулась Рогнеда.
Нет, конечно! возмущенно воскликнула Светлана. Об ученичестве!
Бийские, Богдан Бранич и Ружана Немировна, волхвы школ Перуна и Макоши соответственно, посерьезнев, произнесла женщина. Посвященные, сильные отрешенные от круга.
У нас в округе живут два волхва? Изумлению девушки не было предела. И Ерофей их ученик?
Если он не соврал тебе о личностях своих попечителей, то да, кивнула Рогнеда. На оба вопроса.
А Света тряхнула головой. А что значит «отрешенные от круга»?
Не участвующие в делах волхвов. Изгнанные или ушедшие из общины по своей воле, с готовностью пояснила женщина. И не спрашивай меня, что произошло с Бийскими. Я не знаю, изгнали их или они ушли сами, но связей с кругом они не поддерживают, хотя порой мне кажется, что делают это слишком демонстративно.
Дела-а пробормотала Светлана.
Так что, познакомишь меня со своим мальчиком? спросила Рогнеда. Дочь чуть заторможенно кивнула.
Он приедет через ой! Полчаса осталось! Бросив взгляд на часы, девушка подпрыгнула и принялась за сервировку стола.
Чудненько-чудненько, промурлыкала женщина, наблюдая за метаниями дочери по кухне. Главное, теперь не дай ему сбежать до знакомства со мной.
Поняв, что Света даже не расслышала слова матери, Рогнеда усмехнулась и вышла из кухни, чтобы не мешать дочери готовиться к приходу нового знакомого.
«Значит, древние чудовища решили тряхнуть стариной? Любопытно посмотреть, что они сотворят. М-да, любопытно и страшновато. Надеюсь, в этот раз они обойдутся без особых разрушений. Повторение Уральского сдвига наш округ может не пережить». Несмотря на беспокойство в мыслях, глаза женщины горели предвкушением.
«малявки» и тихони. Наверное, со стороны мы действительно казались окружающим парочкой, и некоторые одноклассницы Светы охотно распространяли такие слухи. Эх, Мира, Мира!
Нет, мы со Светланой и в самом деле очень много общались на переменах, да и мои ежедневные «провожания» девушки тоже работали на эту версию. Ну, откуда было знать школьным злословам, что нас связывает нечто более серьезное, чем детская влюбленность? По нашему договору я обязался отвечать на ее вопросы, касающиеся обучения естествознанию, и кто виноват, что они чаще всего возникали у девочки именно во время школьных уроков? И да, действительно, каждый день по окончании занятий я сажал Свету на пассажирское сиденье летяги и, под насмешливое фырканье гимназистов, отвозил девчонку к ней домой, где ее ждал очередной урок из тех, что несколько месяцев назад я сам получал от Ружаны Немировны. Но люди видят лишь то, что им хочется, не так ли?
В общем, сложив два и два и получив в итоге восемнадцать с плюсом, мои одноклассницы сосредоточились на попытках показать «идиоту» всю глубину его морального падения и отомстить за отсутствие вкуса, как они его понимают. Хорошо еще, что до нападок на Свету они не опустились, вроде как «много чести для этой малявки». Полтора месяца я не обращал внимания на их шуточки-подколочки и довольно успешно противодействовал любым попыткам манипуляций, в том числе и ментальных, благо чувство чужих потоков внимания с моими ежедневными тренировками только возрастало. Но когда у учениц гимназии стали появляться в руках иллюзорные цветы нашего со Светланой «производства», барышни из моего класса закусили удила. Интересно, с чего они взяли, что я обязан был одарить их подобными украшениями. Бесплатно? Да черта с два! У нас со Светой имеется жестко установленный прейскурант, и отступать от него мы не намерены. Тем более что только за первые две недели торговли эта игрушка принесла по пятнадцать рублей каждому. Тридцать человек тридцать рублей!
Одноклассницы не поняли. Одноклассницы обиделись и в ход пошла тяжелая артиллерия. Вместо самостоятельных нападок «оскорбленные» барышни обратились к мужской части класса и, как я подозреваю, к своим ухажерам у кого они есть, конечно. С этого момента мои походы в гимназию стали значительно «веселее». Не скажу, что меня каждый день кто-то как-то пытался достать, но даже дед Богдан во время одного из наших занятий заметил и похвалил мой прогресс в чувствительности к чужому вниманию. Правда, похвалил в своей манере, пробурчав что-то вроде: «еще немного, и глаза на затылке вырастут», но мне и этого хватило, чтобы задрать нос секунд на пять, пока старик не ткнул открытой ладонью мне в лоб, отчего я тут же обмяк и осел наземь, не в силах пошевелить и пальцем.
Как бы то ни было, по в гимназии я передвигался, словно по минному полю, и это, действительно, была замечательная тренировка пока «наезжающие» не поняли, что достать меня с помощью их куцых умений в естествознании не получится. И вот тогда в ход пошло классическое: «давай выйдем». Ха, и полгода не прошло!