Загрохотали парты и стулья, разгорелась и тут же стихла возня разбегающихся по местам учеников, и уже через несколько секунд все гимназисты стоя приветствовали учителя.
Здравствуйте, Стоян Ратьшич, явно привычным хором отозвались гимназисты.
Хех, паиньки какие, усмехнулся тот. Ну что, поздравляю, оглоеды и вертихвостки, вашего полку прибыло. Принимайте пополнение.
Куратор кивнул в мою сторону, и под взглядами двух десятков учеников, так и фонящих любопытством, я сделал шаг вперед. Как там дед Богдан говорил?
Хабаров, Ерофей Павлович. Еще один шаг вперед, щелчок каблуками, короткий наклон головы. Вроде бы так?
Должно быть, я сделал все правильно, поскольку никакого негатива со стороны тихо загудевших гимназистов не последовало.
Садись на свободное место, Ерофей Павлович, пророкотал куратор. С однокашниками познакомишься на перемене, а сейчас, пожалуй, приступим к первому уроку в этом году.
По классу прокатился
короткий недовольный бубнеж, но стоило прозвенеть звонку, как весь шум тут же стих, и ученики, открыв пустые тетради, уставились на куратора. Однако дисциплинка здесь что надо
Первой перемены, ощущая на себе взгляды одноклассников, я ждал с некоторым напряжением, и был даже рад, когда куратор не соизволил сделать перерыв меж двумя частями сдвоенного урока алгебры. Это дало мне дополнительные сорок пять минут на моральную подготовку к более тесному знакомству с классом. А вот мои однокашники явно были недовольны таким «попранием святой перемены», но особо не шумели. Куратору достаточно было заявить, что особо «уставших» ждет персональное задание на дом, и буча утихла, так и не начавшись.
Зато после завершения второй части урока одноклассники насели на меня капитально. Они даже дверь в кабинет заперли, чтоб никто не помешал допросу. И посыпались извечные «кто», «откуда», «как» и тому подобное. Впрочем, все оказалось не так страшно, как мне думалось. В душу никто особо не лез, прошлым интересовались лишь в варианте «откуда приехал в округ», и не более. А к началу следующего урока от меня и вовсе отстали, так что я наконец-то смог вздохнуть свободнее пока не выяснил, что предстоящее занятие будет посвящено местной политической географии.
А может, не надо? тихо и почти обреченно проговорил гость. Его собеседник вскинул голову, смерив визитера взглядом, и усмехнулся.
Ты о чем, друг мой? глубоким, без малейшего намека на старческое дребезжание голосом поинтересовался хозяин кабинета.
Я я имею в виду, может, пока оставим его там, где он есть? Подождем? со вздохом спросил гость просто, чтоб хоть что-то сказать.
А я и не намеревался с ним ничего делать. Пока, с насмешкой отозвался странный старик, но в следующих его словах лязгнула сталь. Следить, не мешать, о любых происшествиях докладывать мне лично.
Будет исполнено, ваше подскочив от такой резкой смены тона, протараторил его гость, но был тут же остановлен одним-единственным жестом.
Вот только рискни, чуть ли не прошипел хозяин кабинета.
Прошу прощения, привычка. Визитер покаянно склонил голову.
То-то же. Его собеседник на миг замер, глядя куда-то вдаль, сквозь человека, вытянувшегося перед ним во фрунт, и, покачав головой, договорил: Не маячьте там. Чужой интерес нам ни к чему, ясно?
Так точно, кивнул гость.
Вот и ладно. Можешь идти. Хозяин кабинета откинулся на спинку кресла, а когда за гостем уже закрывалась высокая дверь, негромко бросил ему вслед: Отцу привет передать не забудь.
Обязательно, ва Всего хорошего, кивнул тот и щелкнул замком. А хозяин кабинета вновь открыл досье и, пробежав взглядом несколько абзацев, вздохнул.
Да, мне бы такой талант, я бы ух! Он совсем несолидно хихикнул и заключил: Впрочем, как показала история, я и без него не ох как тот мед.
Себя не похвалишь, никто не похвалит, да? В комнату, отворив скрытую за дубовой панелью дверь, вплыла, иначе не скажешь, хрупкая женщина в чуть старомодном закрытом платье, уже давно седая, но все еще способная с легкостью покорить любого мужчину своей зрелой красотой, статью и нежной улыбкой. Впрочем, «любые мужчины» ей были не нужны. Привычно поцеловав сидящего за столом мужа в щеку, она ласково взъерошила его волосы. Идем, потрясатель вселенной, стол накрыт, правнуки уже салфетки жуют.
А праправнуки в голос орут. Хмыкнув ей в тон, он неожиданно легко взмыл над креслом и подхватил женщину на руки. Идем, ладушка моя. Посмотрим на нашу молодежь,
полюбуемся.
Ты сегодня решил удариться в поэзию? промурлыкала та, обжигая ухо мужа горячим дыханием и, закинув руки ему на плечи, величественно, насколько это позволяло ее положение, кивнула, блеснув смешинками в глазах. Поехали, мой трубадур.
Надеюсь, дети не будут уж слишком шокированы нашим выходом, фыркнул тот.
Они уже давно привыкли к твоим выходкам, милый, улыбнулась женщина.
Это им только кажется.
Глава 6
Проглотив остатки мороженого из третьей по счету креманки, я, наконец, почувствовал себя живым и, с облегченным вздохом откинувшись на спинку легкого скрипучего креслица, окинул взглядом веранду небольшого летнего кафе и сонную улицу за ним.