Юрий Викторович уже повернулся к выходу, его силуэт стал растворяться в тени за решеткой. Он остановился, не оборачиваясь.
Успокойтесь, генерал. Гнев плохой советчик. И раз уж вы здесь проявите лояльность. Назовите мне одного-двух офицеров в вашей армии. Самых неблагонадёжных. Сомнительных. Имеющих связи с ЛИР или просто слишком амбициозных, способных на предательство ради карьеры.
Брусилов замер. Предать своих? Дать имена подчиненных этому этому пауку? Бешенство боролось в нем с отчаянием и леденящим страхом перед этим человеком.
Я я не начал он.
Алексей Алексеевич, голос Рябоволова прозвучал как удар хлыста, не заставляйте меня применять менее комфортные методы получения информации. Имена. Сейчас.
Давление было не физическим, но невероятно мощным. Воля, закаленная в темных делах Империи, против воли сломленного, растерянного генерала. Брусилов сдался. Он прошептал фамилию. Потом ещё одну. Княжескую фамилию, о связях которой с московскими кругами ходили смутные слухи. Рот его был полон горечи предательства.
Благодарю, голос Рябоволова вновь стал ровным, почти вежливым. Ваше содействие Империи оценено. Отдыхайте. Скоро очень скоро ордена за победу над мятежом посыпятся на грудь героям, как голубиный помёт на Соборной площади. Жаль, вы не увидите этого лично. Но награда вас найдёт и здесь.
Глава
Тайного Отдела растворился в темноте. Дверь в конце коридора мягко щёлкнула. Брусилов сполз по решётке на холодный камень, сжимая голову руками. В ушах звенело: «Вы и руководите армией Ордена посыпятся как помёт»
Но кто его заменил Хаос мыслей, стыд, ярость и леденящий душу ужас перед тем, что творилось там, на Валдае, под его именем, подняли ему давление. Голова разболелась. Генерал стал пленником в каменном мешке, марионеткой, чьи нити дергал ледяной паук Рябоволов. И Империя неслась в пропасть под командованием какого-то безымянного авантюриста.
Мои пальцы листали папку. Лица. Десятки лиц офицеров. «Лоялен» «Сомнителен» «Карьерист» «Трус». Я впитывал каждую строчку, каждую слабость. Также я не забывал и про свою легенду. Мне нужен был щит от разоблачения. Думать как он. Двигаться как он. Ругаться это я уже освоил. Старикашка Брусилов знал толк в крепком словце.
Кольцо на пальце, скрытое белой перчаткой, дрогнуло, от него повеяло теплом. В сознании вспыхнул образ Мак. Ее мысленный игривый голосок вонзился в мозг:
«Господин! Дядя Рябоволов велел передать: Князь Д. крайне неблагонадежен. Его люди шепчутся с гонцами из леса. Старые, скучные старикашки иногда полезны они знают, где черви зимуют. Но не всегда видят орла в небе. Фигня какая-то, да?»
Ах, Рябоволов, мысленно усмехнулся я. Наводка и напоминание. «Старикашки» это Брусилов, чью биографию я почти освоил. «Черви» предатели вроде князя Дмитрия Шуйского. «Орел» это я. Игра слов и теней. Хитро.
Я кивнул невидимому посланнику. Мак отключилась.
В палатку вошла Орловская. Валькирия щеголяла в пыльном мундире адъютанта. Внешне она была спокойна и сосредоточена, но под слоем этого грима скрывалась усталость. Ее глаза-сапфиры мгновенно оценили обстановку, зацепились за папку в моих руках, за мою слишком быструю, не по-брусиловски уверенную перелистовку страниц. Охотница заметила мой промах, а я лишний раз убедился, насколько опасна эта красавица.
Ваше превосходительство, четко, по-строевому произнесла она. У меня донесение от капитана Соколова. Произошло столкновение с разведывательными силами противника у Заозерья. Мятежники окопались в руинах, также они усилены магами-добровольцами, не выше Арканистов. Идет ожесточенное сопротивление, но Соколов уверяет, что подавит этот очаг в течение часа. Потери минимальны. Ситуация под контролем.
Я поднял голову, заставив лицо Брусилова сморщиться в привычной хмурой озабоченности.
Ну? Что делать будем? сказала Орловская, заметив перемену в моем облике. Медлить нельзя. Людям нужен план. И пора бы показать когти.
Согласен, капитан, отодвигая папку, сказал я голосом, лишенным старческой осторожности Брусилова, полным новой, властной энергии, которую я уже не мог сдерживать. В принципе, я готов. Соберите немедленно всех старших офицеров штаба на экстренный совет. Время осторожности прошло.
Через десять минут моя палатка была битком заполнена разношерстными чинами. На меня смотрели усталые, озабоченные, недовольные срочным сбором лица. Я стоял во главе стола, опираясь руками о карту, чувствуя их взгляды: недоумение, ожидание, скрытое недоверие. Сейчас, черви, увидите орла.
Господа офицеры! мой голос грянул, как выстрел, заставив всех вздрогнуть. Пришло время ускориться! Хватит давать мятежникам время хоронить мертвецов и ковать цепи для Империи! ЛИР гнойник! И его надо выжечь! Каленым железом!
Я ударил кулаком по карте прямо в точку с Москвой. Последовали переглядывания. Да, я не ваш осторожный старикан.
Мой голос стал ниже и загорелся внутренним огнем моей древней ярости:
Война любит победу и не любит продолжительности. Мы затянули, господа. Пора с этим кончать! Я провел пальцем от Валдая к Москве. Вот мой план:
Пойдем широким фронтом, уничтожая по пути разведывательные отряды противника. Основные силы под моим командованием ударят в лоб. Мы должны будем сковать и измотать Москву. В авангарде пойдут полки по руководством князя Дмитрия Шуйского. Ему составит компанию еще целый ряд влиятельных