До подземного царства рукой подать
Особенно много подобных сказаний на территории Севера вообще и Российского Севера в частности. Среди русского населения, а также аборигенов Европейской и Азиатской частей России особенно популярны рассказы о «подземной чуди», обитающей глубоко под землей и ведущей особый образ жизни. «Чудь» собирательное название для древних неведомых народов, некогда живших на поверхности земли, но из-за неблагоприятных обстоятельств вынужденных переселиться под землю или даже под воду. У Николая Рериха есть даже символическая картина на данную тему, написанная в 19281930 гг. (рис. 142a).
Русские поморы, издревле промышлявшие на самой крупной островной территории России Новой Земле, по-северному Матке (откуда и поэтическое название пролива Маточкин Шар) рисовали самые невероятные картины новоземельских ледяных городов,
В дальнейшем эти сведения стали перекликаться и с легендами о другом таинственном городе Русского Севера «Мангазеи златокипящей». Такой город действительно существовал в районе Обской и Тазовской губы до середины ХV11. Однако после недолгого и фантастического расцвета (когда через него ежегодно проходило до полумиллиона шкурок соболей «мягкой рухляди»-пушнины, по терминологии того времени) Мангазея неожиданно исчезла с лица земли. По официальной версии сгорела до тла со всеми домами, складами церквями и архивами. По народным преданиям опустилась на дно океана.
В исключительно содержательной книге путевых очерков «Страна холода» (1877), которая и сегодня читается с неослабным интересом, Немирович-Данченко излагает легенду о «подземной чуди» несколько иначе:
«Чудь ушла в камень, в нем хоронится. По вечерам она внутри гор разговаривает. Перекликается тоже. Из пахты [скала. В.Д.] в пахту. По ночам пески поют, а есть даже такие, когда чудь выходит из камня, дв по своей воле-волюшке и тешит свой урос [норов. В.Д.] вьюгами да метелями. Против такой чуди есть заклятие стать лицом к Северу и повторить до 12 раз: Во имя отца, сына и святаго духа, чудь некрешенная, схоронись в камень, размечись по понизью не от меня грешного, а от креста Христова. Не я крещу Господь крестит, не я гоню Господь гонит. Молитвенники соловецкие Зосима и Савватий наши заступники, а Трифон Печенгский предстоятель и заступник наш, а Вар-лаам Кретский надежда во веки веков. Аминь!»
«Далеко, на том берегу, вспыхнул огонь. Окунулся, исчез, замигал снова, и было похоже, будто в глубине озера, блеснув чешуей, поползла змейка. Тучи, подмазанные краской заката, падали в воду. И навстречу, со дна поднимались такие же тучи, и нельзя было разглядеть, где зажегся, мигает огонь. Обнажая небо, тучи уходили друг в друга, и не было туч, не было озера. Синие шапки сосен под обрывом, опрокинутый берег и жуткий маленький огненный глаз всё висело в мутной лиловой мгле и вместе с нею дрожало и колыхалось под глухими ударами колокола. А огонек всё мигал. Притухал временами, передвигался. И особенно жутко почему-то становилось на душе, когда, шевеля тонким лучом, будто подтягивался к веранде, будто делался ближеЧто это за огонь мигает, Илья? Где это? Это рыбаки?
Старик повернулся к озеру, долго смотрел, даже рукою прикрылся, хотя давно погасла заря, пожевал неодобрительно губами.
Никак нет, это не рыбаки. Это в печорах.
Где? переспросила хозяйка.
Так точно. В печорах. Там рыбаков не бывает. Каменья там, скалы, гранит. Глухое место Это в печорах.
Хозяйка спросила с неудовольствием:
Там пещеры?
Так точно, печоры. К самой воде подходят, а потом в землю, в скалу, на Фильянскую сторону. Говорят, на большие тыщи верст под землей эти печоры самые, очень глухое место, прямо, можно сказать, темное.
А огонь там откуда?
Старый плотник пожевал губами еще неодобрительнее. Покосился в сторону огонька, покрестился на звуки благовеста. Отозвался нехотя:
Так то Нечистота.
Что такое? хозяйку, видимо, не на шутку заинтересовал жуткий огонек. Что ты говоришь, Илья? Какая нечистота?
Обнакновенно какая Плотник решился, махнул на огонь шапкой, заговорил скороговоркой. Вы, сударыня, себе этим не беспокойте, оставьте безо внимания. Не к добру это, не к ночи будет сказано просто можно сказать, к несчастью. Тут, в этих местах. в старое время чудь жила. Очень обнакновенно, не извольте смеятьсяЖила, стало быть, чудь, а потом чухны этой стороной завладели, так точно. Вот она, стало быть, и ушла под землюЧудь эта самая. Живет себе никому невидимо. Ну, а как, стало быть, перед бядой, перед несчастьем каким, сейчас она повылазит. Огонь жжет, аукает, людей пужаетпрямо, можно сказать невежество. А изымать ее человеку никак невозможно. Подойдешь, а она в землю уходит».
земли вряд ли здесь случаен. Мы уже видели, с чем он связан. Не гиперборейские ли опять отзвуки?
Наиболее известны рассказы ненцев о сиртя (другие варианты произнесения сииртя, сихиртя, сирте). Об этих таинственных подземных жителях иностранные мореплаватели, искавшие северный проход в Индию и Китай, сообщали в своих путевых заметках и вахтенных журналах, начиная с ХVI века. Можно назвать англичанина Бэрроу (1556), голландца ван Линсхоттена (15941595), француза де Ламартиньера (1671). Сподвижник Ломоносова русский академик Иван Иванович Лепёхин (17401802) сообщает в своих подробных дневниковых записях об подземных убежищах «наподобие пещер, с отверстиями, подобными дверям». Другой русский ученый Александр Шренк, двигаясь вдоль побережья Ледовитого океана в 1837 году обследовал одну из таких пещер и оставил ее описание в книге «Путешествие к северо-востоку Европейской России через тундру самоедов к северным Уральским горам» (1855):