Одновременно Пири Рейс выводит на чистую воду и Колумба. Оказывается, легендарный мореплаватель, чье имя давно стало нарицательным, пользовался секретными сведениями, о которых предпочитал умалчивать:
«Неверный по имени Коломбо, генуэзец, открыл эти земли [имеется в виду Америка. В.Д.]. В руки названного Коломбо попала одна книга, в которой он прочитал, что на краю Западного моря, далеко на Западе, есть берега и острова. Там находили всевозможные металлы и драгоценные камни. Вышеназванный Коломбо долго изучал эту книгу».
Столь же подробно и выразительно представлена Гиперборея на одной из испанских карт конца XVI века, хранящихся в Мадридской национальной библиотеке (рис. 41).
На катре Меркатора в соответствии с современными представлениями изображен и Кольский полуостров. «Экая невидаль!» скажет кое-кто. А вот и нет! В ХVI веке географические знания о Северной Европе и, соответственно, ее картографические изображения были более чем приблизительны. В «Истории северных народов» и знаменитой «Морской [северной] карте», составленной в первой трети XVI века шведским ученым Олаусом Магнусом, Кольский полуостров описан и изображен как сомкнутый обоими концами с материком перешеек между Ледовитым океаном и Белым морем, а то, в свою очередь, представлено как внутреннее озеро и помешено чуть не на месте Ладоги. Так что поблагодарим в очередной раз великого Меркатора и его сына.
Страбон в своей знаменитой «Географии» именует полярную оконечность Земли Туле (Тула). Судя по всему, это одно из автохтонных названий Гипербореи,
ибо Туле как раз и занимает то место, где по расчетам должны быть Гиперборея-Арктида (точнее Туле одна из оконечностей Арктиды). По Страбону, эти земли расположены в шести днях плавания на север от Британии, и море там студнеобразное, напоминающее тело одной из разновидности медуз «морского легкого». Похоже, данный образ потребовался для передачи впечатления от шуги кашицы из рыхлого льда перед замерзанием, который помешал эллинскому мореплавателю Пифею (именно на него ссылается Страбон) проникнуть дальше на Север.
Несмотря на скудные сведения историков, античный мир располагал обширными представлениями и немаловажными подробностями о жизни и нравах гиперборейцев. И все потому, что корни давних и тесных связей с ними уходят в древнейшую общность праиндоевропейской цивилизации, естественным образом связанную и с Полярным кругом и с «краем земли» северной береговой линией Евразии и древней материковой и островной культурой. Край этот не всегда был столь безлюдным и бесприютным. Все выглядело иначе, когда несколько раньше сюда, на край Ойкумены, к гиперборейцам приходил Персей, чтобы сразиться с Горгоной Медусой (Медузой) и завладеть волшебными крылатыми сандалиями.
Медуса дочь морского Божества Форкия сына Геи-Земли и прообраза русского Морского царя, сочетавшегося браком с титанидой Кето. У них было шесть дочерей, родившихся в гиперборейских пределах. Изначально они почитались как прекрасные Лебединые девы (лишь значительно позже из идеологических соображений они были превращены в безобразных чудовищ грай и горгон). Дискредитация горгон шла по той же схеме и, видимо, в силу тех же причин, что и приписывание противоположных знаков и отрицательных смыслов при распаде общего индоиранского пантеона на обособленные религиозные системы, когда «деви» и «ахуры» (светлые божественные существа) становятся «дэвами» и «асурами» злобными демонами и кровожадными оборотнями. Это общемировая традиция, присущая всем без исключения временам, народам, религиям. Демонизация политических и идеологических противников и сегодня выступает эффективным, хотя и аморальным, средством конкурентной борьбы. Что же тогда говорить о глубокой древности!
Судя по всему, еще до начала миграции протоэллинских племен на Юг у части их произошла переориентация на новые идеалы и ценности. Особенно наглядно это проявилось на примере самой знаменитой из трех горгон Медусы (Медузы). Как и многие другие хорошо знакомые имена мифологических персонажей, Медуса это прозвище, означающее «владычица», «повелительница». Дочь Морского царя Форкия, возлюбленная владыки морской стихии Посейдона прекрасноликая Лебединая дева Медуса властвовала над народами северных земель и морей (как выразился Гесиод, «близ конечных пределов ночи»). Но в условиях господствующих матриархальных отношений Власть не ужилась с Мудростью: соперницей Медусы стала Афина. Скупые осколки древних преданий позволяют восстановить лишь общую канву разыгравшейся трагедии.
Не поделили власти над Гипербореей две девы-воительницы. Борьба была жестокой не на жизнь, а на смерть. Первым актом изничтожения соперницы стало превращение прекрасной Лебединой царевны Медусы в отвратительное чудовище с кабаньими клыками, волосами из змей и взглядом, обращающим все живое в камень. Данный акт символизирует, скорее всего, раскол протоэллинского этнического и идеологического единства и отпочкование той части будущих основателей великой древнегреческой цивилизации, которые, возможно, под воздействием природной катастрофы и под предводительством или покровительством девы Афины двинулись с Севера на Юг и в пределах жизни отнюдь не одного поколения добрались до Балкан, где, воздвигнув храм в честь Афины, основали город, и поныне носящий ее имя.