Подведем итоги. Платона, в силу его радикального коллективизма, совсем не интересует проблема, которую обычно называют проблемой справедливости, т. е. беспристрастная оценка несогласующихся требований отдельных лиц. Не занимает его и то, как индивидуальные требования привести в соответствие с требованиями государства. Действительно, все индивидуальное у него занимает подчиненное положение: «Я установлю законы, приняв в расчет все то, что наиболее полезно всему государству и всему роду в целом, говорит Платон. Этой цели я справедливо подчиню интересы каждого отдельного гражданина»6.39. Платона заботит только коллективное целое как таковое, для которого справедливость есть не что иное, как здоровье, единство и стабильность коллектива.
VI
Итак, теперь нам ясно, что гуманистическая этика требует эгалитаристского и индивидуалистского понимания справедливости, однако до сих пор мы еще не описали гуманистический взгляд на государство как таковое. Мы выяснили также, что платоновская теория государства тоталитарна, однако все еще не объяснили, как эта теория применяется к этике личности. В этом разделе я попытаюсь решить обе задачи, начав со второй.
Прежде всего я проанализирую третий довод Платона, сформулированный при «открытии» справедливости, довод, о котором до сих пор было сказано лишь вскользь. Вот этот довод6.40:
«Ну, а согласишься ли ты со мной вот в чем, говорит Сократ, если плотник попробует выполнять работу сапожника, а сапожник плотника, считаешь ли ты, что государство потерпит большой ущерб?» «Не очень большой». «Но право, когда ремесленник или кто-либо другой, делец по своим природным задаткам попытается перейти в сословие воинов, или когда кто-нибудь из воинов постарается проникнуть в число членов совета или в стражи, будучи этого недостоин, тогда такая замена и вмешательство не в свое дело гибель для государства». «Полнейшая гибель». «Значит, вмешательство этих трех сословий в чужие дела и переход из одного сословия в другое величайший вред для государства и с полным правом может считаться высшим преступлением». «Совершенно верно». «А высшее преступление против своего же государства не назовешь ли ты несправедливостью?» «Конечно». «Значит, вот это и есть несправедливость. И давай скажем еще раз: в противоположность ей справедливостью будет и сделает справедливым государство преданность своему делу у всех сословий дельцов, помощников и стражей, причем каждое из них будет выполнять то, что ему свойственно».
В этом аргументе мы обнаруживаем (а) социологическое допущение о том, что любое ослабление жесткой кастовой системы неизбежно приведет к падению государства, (b) постоянные повторения довода, сводящегося к тому, что все, вредное для государства, несправедливо, и (с) вывод о том, что противоположное справедливо. Согласимся с социологическим допущением (а), потому что сдерживание социальных перемен платоновский идеал и потому что, говоря «вред», он подразумевает все, что ведет к переменам. Вполне вероятно, что социальные перемены могут быть задержаны только в жесткой кастовой системе. Согласимся и с выводом (с) о том, что несправедливому противостоит справедливое. Теперь посмотрим на (b) этот пункт наиболее интересен в рассматриваемом платоновском аргументе. Едва взглянув на платоновское доказательство, мы поймем, что над всем ходом его мысли господствуют вопросы: Вредит ли это государству? Сильно вредит или не очень? Он постоянно повторяет, что все, что угрожает нанести вред государству, порочно с точки зрения морали и поэтому несправедливо.
Таким образом, для Платона существует лишь один окончательный критерий интерес государства. Все, что ему содействует благо, добродетель и справедливость. Все, что ему угрожает зло, порок и несправедливость. Служащие ему действия нравственны, ставящие его под угрозу безнравственны. Другими словами, моральный кодекс Платона строго утилитаристский. Это кодекс коллективистского и политического утилитаризма. Критерий нравственности интерес государства. Нравственность есть не что иное, как политическая гигиена.
Это коллективистская, родовая, тоталитаристская теория морали: «Благо это то, что в интересах моей группы, или моего рода, или моего государства». Легко понять, что означает такая нравственность в применении к международным отношениям, а именно то, что государство никогда не ошибается в своих действиях до тех пор, пока оно сильно, что государство, дабы упрочить себя, имеет право применять насилие не только к своим гражданам, но и нападать на другие государства при условии, что это его не ослабит. (Гегель сделал этот вывод, ясно увидев аморальность государства, приводящую к защите морального нигилизма в международных отношениях.)
С точки зрения тоталитаристской этики и коллективной пользы платоновская теория справедливости безупречна. Оставаться на своем месте действительно добродетель. Эта гражданская добродетель полностью соответствует дисциплине как воинской добродетели. А эта добродетель, в свою очередь, играет точно такую же роль, какую играет «справедливость» в платоновской системе добродетелей. Ведь винтики огромного механизма государства «добродетельны» в двух случаях. Во-первых, они должны годиться для выполнения