Интерес, побудивший Рикардо к установлению понятия от¬носительной заработной платы и относительной прибыли, заключался не в стремлении вскрыть основу созидания прибавочной стоимости ибо Рикардо исходит из той предпосылки, что некоторая данная стоимость подлежит разделу между заработ¬ной платой и прибылью, между трудом и капиталом, он, таким образом, считает это деление само собой разумеющимся, а в том, чтобы, во-первых, в противовес обычному определению цены выдвинуть то правильное определение, которое он установил для стоимости, показав, что сама граница стоимости не затра¬гивается распределением стоимости, ее различным разделением на прибыль и заработную плату; во-вторых, объяснить не времен¬ное, а постоянное понижение нормы прибыли, представлявшее¬ся ему необъяснимым при той предпосылке, что на труд при¬ходится неизменная часть стоимости; в-третьих, объясняя
это понижение прибыли повышением заработной платы, а само это повышение заработной платы повышением стоимости земледельческих продуктов, т. е. возрастающей трудностью их производства, одновременно объяснить земельную ренту как не находящуюся в противоречии с его принципом стоимости.
В то же время это давало полемическое оружие промышлен¬ному капиталу против земельной собственности, эксплуатиру¬ющей успехи промышленности. Но вместе с тем, побуждаемый простой логикой, Рикардо, таким образом, провозгласил анта¬гонистическую природу прибыли, труда и капитала, [VI13] как бы он потом ни старался доказать рабочему, что этот антаго¬нистический характер прибыли и заработной платы совершенно не затрагивает его реального дохода и что, наоборот, относитель¬ное (не абсолютное) повышение заработной платы вредно, так как оно задерживает накопление, а развитие промышленности при¬носит пользу только праздному земельному собственнику. Но все же антагонистическая форма была провозглашена, и Кэри, который не понимает Рикардо, мог поэтому его бранить, называя отцом коммунистов и т. д. , причем в определенном смысле он прав, хотя сам он и не понимает этого определенного смысла.
Другие же экономисты, которые, подобно Мальтусу, абсолют¬но ничего не хотят знать об относительной (а потому антагони¬стической) природе заработной платы, с одной стороны, хотят замазать противоположность; с другой стороны, они утвержда¬ют, что рабочий просто обменивает определенную потребитель¬ную стоимость, свою рабочую силу, на капитал и поэтому отказывается от производительной силы, от силы труда, созда¬ющей новую стоимость, что рабочий не имеет ничего общего с продуктом и что поэтому при обмене между капиталистами и рабочими, при выплате заработной платы, как и при всяком простом абмене, где экономически предположены эквиваленты, все дело только в количестве, в количестве потребительной стоимости.
Как это ни правильно, с одной стороны, но кажущаяся форма меновой сделки, обмена приносит с собой то, что рабочий, когда конкуренция дает ему прямую возможность торговаться и спорить с капиталистом, измеряет свои притязания по прибыли капиталиста и требует определенного участия в созданной им прибавочной стоимости; и таким образом пропорция становится реальным моментом самой экономической жизни. Далее, в борьбе обоих классов, которая неизбежно появляется с развитием рабочего класса измерение взаимного расстояния между ними, которое как раз посредством заработной платы выражено в качестве пропорции, становится решающе важным. Видимость обмена исчезает в процессе производства, ведущегося капитали¬стическим способом. Посредством самого процесса и его повто¬рения устанавливается то, что существует an sich : что рабочий в виде заработной платы получает от капиталиста лишь часть своего собственного труда. Затем это входит и в сознание как рабочих, так и капиталистов.
Для Рикардо вопрос, собственно, заключается только в том, какую долю в совокупной стоимости составляет в процессе разви¬тия необходимая заработная плата. Речь у него идет всегда только о необходимой заработной плате; ее относительная природа, следовательно, интересует не рабочего, который [при возрастании относительной заработной платы], как и прежде, получает тот же самый минимум, а только капитали¬ста, у которого меняются вычеты из его чистого дохода, хотя рабочие и не получают большее количество потребительной стоимости. Однако уже то обстоятельство, что Рикардо, хотя и в связи с совершенно иными проблемами, сформулировал анта-гонистическую природу прибыли и заработной платы, само показывает, что в его эпоху способ производства, основанный на капитале, принимал форму, все более и более адекватную своей природе.
По поводу рикардовской теории стоимости Мальтус в цитиро¬ванных выше «Definitions in Political Economy» замечает:
«Утверждение Рикардо, что в той же самой мере, в какой повышается стоимость заработной платы, прибыль понижается, и наоборот, верно лишь при предположении, что товары, на производство которых затрачено одно и то же количество труда, всегда имеют одинаковую стоимость, предпо¬ложение, которое оказывается верным едва ли в одном случае из 500, как это необходимо происходит вследствие того, что с развитием цивилизации и техники количество применяемого основного капитала все время возра¬стает, а периоды оборота оборотного капитала становятся все более раз¬личными и неравными» (стр. 3132).