Поэтому нет ничего комичнее представления (см., например, Рамсея ), будто помимо эксплуатации труда капитал состав¬ляет самостоятельный, отделенный от труда источник созидания стоимости, так как распределение прибавочного труда среди капиталов производится пропорционально не тому прибавоч¬ному рабочему времени, которое создано отдельным капиталом, а пропорционально совокупному прибавочному труду, создан¬ному совокупностью капиталов, и поэтому на отдельный капи¬тал может приходиться более значительное созидание стоимости, чем это непосредственно может быть объяснено его осо¬бенной эксплуатацией рабочей силы [Arbeitskraft]. Но этот излишек [прибавочного труда] для одной стороны должен ком¬пенсироваться уменьшением [прибавочного труда] для другой стороны. Ничего другого средняя [прибыль] вообще не означает. Вопрос о том, как отношение капитала к чужому капиталу, т. е. конкуренция капиталов, распределяет между ними прибавочную стоимость, очевидно, не имеет ничего общего с абсолютным количеством этой прибавочной стоимости. Поэтому не может быть ничего более абсурдного, чем заключить, что так как капитал заставляет компенсировать себя за свое исключительное время обращения, т. е. так как относительно менее значитель¬ный прирост своей стоимости он исчисляет как положительное увеличение прироста стоимости, то, если брать капиталы в их совокупности, капитал способен из ничего создавать нечто, превращать минус в плюс, из минуса прибавочного рабочего времени или минуса прибавочной стоимости делать плюс при¬бавочной стоимости и потому обладает неким мистическим, независимым от присвоения чужого труда источником созида¬ния стоимости.
Тот способ, которым капиталисты среди всего прочего исчисляют свою долю в прибавочной стоимости, не только посредством прибавочного
рабочего времени, которое они при¬вели в действие, но и соответственно тому времени, в течение которого их капитал как таковой не работал, т. е. бездейство¬вал, находился в фазе обесценения, конечно, ни на йоту не изменяет той суммы прибавочной стоимости, которой капита¬листы располагают для дележа между собой.
Сама эта сумма не может возрасти из-за того, что она меньше той, какой она была бы, если бы капитал а, вместо того чтобы находиться в бездействии, создавал бы прибавочную стоимость, т. е. из-за того, что капитал а создал за то же самое время меньшую прибавочную стоимость, чем другие капиталы. Это бездействие компенсируется капиталу а только в том случае, если оно с неизбежностью вытекает из условий данной особой отрасли производства и поэтому в отношении капитала вообще представляется как затруднение возрастания стоимости, как необходимый предел возрастания его стоимости вообще. Разделе¬ние труда оставляет этот предел только как предел процесса производства этого особенного капитала. Если рассматривать процесс производства как руководимый капиталом вообще, то это есть всеобщий предел возрастания его стоимости. Если иметь в виду, что производит лишь сам труд, то все превышающие [нор¬му] авансы, в которых он нуждается во время использования этого труда для увеличения стоимости капитала, предста¬вятся тем, чем они являются вычетами из прибавочной стои¬мости.
Обращение может создавать стоимость лишь в той мере, в какой оно требует нового применения чужого труда помимо труда, потребленного непосредственно в процессе производства. Это то же самое, как если бы на самый процесс производ¬ства непосредственно требовалось бы больше необходимого труда. Только действительные издержки обращения повы¬шают стоимость продукта, но уменьшают прибавочную стои¬мость.
В той мере, в какой обращение капитала (продукт и т. д.) выражает не только фазы, необходимые для возобновления процесса производства, это обращение (см. пример Шторха ) не образует никакого момента производства, рассматриваемого в его совокупности, поэтому оно не является таким обраще¬нием, которое полагается производством, и если оно связано с издержками, то это faux frais производства. Издержки обра¬щения вообще, т. е. издержки производства в процессе обраще¬ния, поскольку они касаются только экономических моментов обращения в собственном смысле (доставка продукта на рынок придает продукту новую потребительную стоимость), следует рассматривать как вычеты из прибавочной стоимости, т.е. как увеличение необходимого труда по отношению к прибавоч¬ному труду.
Непрерывность производства предполагает необходимость снятия времени обращения. Если его нельзя снять, то должно пройти некоторое время между различными метаморфозами, через которые должен пройти капитал; время его обращения должно являться вычетом из времени его производства. С другой стороны, природа капитала предполагает, что капитал проходит через различные фазы обращения, и притом не в представлении, где одно понятие переходит в другое с быстротой мысли, вне времени, а в качестве состояний, отделенных друг от друга во времени. Капитал некоторое время должен быть личинкой, куколкой, прежде чем он сможет летать мотыльком. Следова¬тельно, вытекающие из самой природы капитала условия его производства противоречат друг другу. Противоречие это может быть снято и преодолено лишь [V32] двояким образом (если только не предположить, что все капиталы работают по взаим¬ному заказу и что поэтому продукт всегда непосредственно представляет собой деньги представление, которое противоречит природе капитала, а потому и практике крупной про¬мышленности):