Она любит. Она любит. Она любит. Она просто любит. И пусть он тоже любит и будет счастлив.
Я благодарна тебе за чувства, сказала она вслух. И слезы, которые Гермиона подавляла в себе с того самого дня, когда стояла на раскаленном асфальте, беспомощно оглядывалась и всматривалась в равнодушные лица идущих мимо людей, полились из глаз. И перешли в рыдания. Все равно улица была пустынна, и никто не мог увидеть, как она плачет. Она повторяла снова и снова, пока ей не стало легче: Я благодарна тебе за чувства. И за то, что ты был в моей жизни.
Слезы все еще текли, но боль отпустила. Когда ничего не остается, человек возвращается домой. И у нее были родители, которые не помнили ее, но они у нее были.
Ей надо
отдохнуть от борьбы и боли, от масок и доспехов, от ненависти и лжи. Ей просто нужна передышка. В Буэнос Айресе светило солнце, здесь падает снег. Но Гермиона продолжала чувствовать к Драко любовь, а значит, желала ему только хорошее: с ней или с другой женщиной, которая сможет сделать его счастливым.
Глава 13
Теперь, спустя почти четыре года, Астория поцеловала его в коридоре гостиницы. Его тело все еще реагировало на нее, и она не могла не почувствовать его возбуждение. Но он оттолкнул ее, а потом послышались шаги на лестнице, и он сумел выпроводить ее.
Гермиона так и не пришла. А ему надо было решить еще один вопрос. Вернуть еще один кусок своей жизни.
Его первая после потери памяти аппарация далась легко. Драко почувствовал подъем оттого, что смог переместиться. Но когда он оказался у ворот Малфой Мэнора, все его воодушевление сменилось страхом.
Он думал, что сможет войти сюда спокойно-равнодушно. Он так привык скрывать свои эмоции и боль, начиная с шестого курса, когда все, во что он верил, начало катиться к чертям.
Теперь он понимал, что даже не помня своего прошлого и магию, в Буэнос-Айресе он автоматически использовал окклюменцию.
Когда ворота поместья, где он вырос, отворились, Драко ступил на мощеную подъездную дорожку и почувствовал аромат древних вечнозеленых тисов. По телу прошла дрожь. У него не было в руках ничего, на что он мог бы перенести свое волнение, а палочка была под мантией. Поэтому он просто шел. Он просто шел, стараясь выглядеть спокойным.
У входа его встречали домовые эльфы и двое: его отец и мать. Мама постарела отметил он с грустью, а отец Он был таким же, каким Драко его помнил, постаревшим раньше матери и потерявшим весь свой лоск. На него он был зол столько лет.
Драко подошел к ним, и никто не говорил ни слова. Драко кинулся к матери и обнял ее, чувствуя, как внутри ломается стена.
Драко, прозвучал в тишине голос Люциуса.
Он вспомнил, как тот же голос звал его во время финальной битвы.
Драко, прохрипел тот снова.
Он продолжал обнимать мать. А отец
Самым горьким было то, что как бы он ни был обижен на отца, как бы ни винил его во всех своих бедах, где-то в глубине души к нему была любовь, в которой Драко не желал признаваться самому себе. Отец стоял рядом, и, может быть, Драко устал ненавидеть. В конце концов, у него снова было его прошлое, его палочка и это зимнее утро.
Он отошел от матери.
Люциус был гладко выбрит. Драко помнил, что после войны отец стал забывать бриться; от него не пахло алкоголем, и он ждал.
Папа, проговорил Драко, я вернулся.
Он обнял отца.
* * *
Волны набегали одна за другой. Было раннее утро, и пляж наполнял влажный туман, который обещал рассеяться к полудню. В Австралии в декабре жарко. На пляже в этот час никого. Поэтому Гермиона очень удивилась, когда в двух метрах от нее материализовалась фигура в черной мантии. В одной руке человек держал остроконечную шляпу, в другой саквояж.
Гермиона Грейнджер?
Это я.
Посылка от министерства.
Человек вынул из саквояжа коробку с сургучной печатью министерства и вручил Гермионе.
Распишитесь тут.
Он достал свиток, который раскрылся сам. Гермиона увидела в конце длинного списка свое имя. Человек протянул ей перо, и она расписалась. Едва она поставила подпись, и свиток, и перо, и сам курьер исчезли. Она стояла на пляже в Австралии, а в ее руке была таинственная посылка. Гермиона осмотрела ее и увидела сбоку монограмму ДМ.
Она не видела Малфоя почти год, но знала от друзей, что он работает зельеваром. Ее сердце заколотилось тревожно. В этой посылке должно находиться оно. И если это именно то, что она думает... Если она не выдумывает... Если
Гермиона сломала печать, открыла коробку и увидела в ней пузырек с зельем.
Она побежала в дом, где жили ее родители. Они знали ее как свою соседку. Но теперь...
После стольких неудач она уже не ждала, что у нее что-то выйдет. Но зелье сработало, и у Гермионы был тяжелый и одновременно волнительный день. Ей столько надо было рассказать им. Столько надо было вернуть. В тот момент, когда мама посмотрела на нее, а затем без слов обняла, Гермиона разревелась. Она была так счастлива. Эмоции все еще переполняли ее, и тогда-то она
и решила, что обязательно поговорит с Малфоем, когда вернется в Англию.
Была уже ночь. Родители спали. А Гермиона не могла уснуть. Она ворочалась в своей постели, думала о Драко. Ей надо было успокоиться. Она переоделась в платье и аппарировала на берег океана. Это было место, где Гермиона всегда чувствовала душевный подъем. Здесь как-то особо ложились краски, и даже ранним утром, когда небо было затянуто тучами, здесь всегда просвечивал клочок голубого неба.