Забавно было наблюдать новоприобретённое умение Поттера быстро успокаиваться. Три вдоха и лицо мальчишки стало нейтрально-вежливым.
Это случилось в поместье Малфоев. Мы попались егерям...
Поттер рассказывал сбивчиво и непоследовательно. И очень долго. Как я и думал, палочку Лестрейнж отвоевал вовсе не он. Скорее, Уизли. Во всяком случае, обезоружил Беллатрису именно рыжеволосый герой. А своих прав на палочку никто из них не заявил. Вырисовывалась интересная картина... В принципе, на этом рассказ Поттера можно было оборвать. Но я продолжал слушать о том, что произошло в Малфой-мэноре. Нарцисса старательно обходила эту тему, с Драко мы за год так и не поговорили, а воспоминания мисс Грейнджер сводились к пытке Круциатусом, что и понятно. Мальчишка, сидевший передо мною, хотел рассказать
как можно больше. Смерть Петтигрю, реакция Драко, наивный героизм домовика... Удерживать бесстрастное выражение лица было трудно.
Сэр?! Вам плохо?
«Нет. Я в порядке. Знаете, что Волдеморт устроил после вашего отбытия?»
Я это видел, сэр. Его глазами.
«В тот день вы были на волосок от поражения».
Это точно. Я тогда совершенно некстати размечтался о Дарах Смерти и...
В глазах мальчишки вспыхнул ужас. Паника плохой помощник в окклюменции. На меня выплеснулись образы его сознания: старшая палочка, треснувший камень в перстне, мантия-невидимка... Дары Смерти. Вот зачем в завещании Альбуса нужна была книжка сказок...
«Можете попробовать Обливиэйт, любезно подсказал я, только вряд ли я позволю ему подействовать. Значит, в снитче Дамблдор спрятал Воскрешающий камень?»
Мальчик-Который-Так-Глупо-Проболтался, не ответил. Впрочем, это было необязательно. А я понимал, что не смогу удержаться от следующего вопроса, и ненавидел себя за это.
«Вы использовали камень?»
Поттер кивнул.
Я видел... их. Я видел маму. В день битвы за Хогвартс. После... Омута памяти. Когда шёл к Волдеморту. Они меня провожали. Или встречали... Но камня у меня больше нет, сэр.
«Понимаю ваше волнение, мистер Поттер. Боитесь, что я брошусь на поиски?»
Мерлин! Неужели это происходит на самом деле? Я разговариваю с сыном Джеймса Поттера о... ней? Мальчишка смотрел на меня так, как смотрят на тяжелобольного родственника.
«Поттер. Я. Не. Собираюсь. Тревожить. Её. Покой. Я виновен в её смерти. Этого не изменить. За это нельзя просить прощения. Это нельзя искупить. Моя смерть могла стать смягчающим вину обстоятельством. Но ваше милосердие лишило меня и этой возможности».
Надо было уходить. А я продолжал сидеть. Разговор обещал стать неприятным и унизительным. Но я чувствовал горькое облегчение.
«Раз уж мы так мило беседуем... Скажите, Поттер, зачем нужно было сообщать о мотивах моих поступков всему Хогвартсу? Я мог бы это понять, если бы вы считали меня мёртвым. Но вы же самолично отправили меня в Мунго!»
Может, сначала вы выясните то, что планировали во время этой встречи, а потом я отвечу на этот вопрос, сэр?
«Уже выяснил: ни вы, ни Грейнджер не являетесь хозяином палочки Лестрейндж. Мне понадобится встреча с мистером Уизли».
Вряд ли это будет возможно в ближайшее время, Поттер пожал плечами. Он уехал к Чарли в Румынию. На пару месяцев. Это плохо для Гермионы?
«Без комментариев. Вернёмся к моему вопросу?»
Поттер вздохнул и сунул руку в карман пиджака. Я рефлекторно потянулся к своей палочке. Но он достал пузырек с серебристо-белым содержимым, кружащимся в бесконечном танце.
Когда я вышел к Волдеморту в Большом зале, то не знал наверняка, признает ли меня Старшая палочка. Если бы я проиграл, вас могли убить как Пожирателя. Даже в Мунго. Но я надеялся победить, и мне хотелось, чтобы Риддл знал, как вы отомстили за смерть той, которую любили. Ваши воспоминания я никому не показывал. Говорил всем, что они разбились.
«Это они?»
Да, сэр.
«И вы ждали полтора года, чтобы сказать мне, что они уцелели?»
Я ждал последнего судебного процесса. Окончательный приговор Мальсиберу был оглашен только позавчера. И он до последнего надеялся утащить вас за собой в Азкабан. Обычно суду хватало моего устного свидетельства о вашей роли в Сопротивлении. Но я боялся, что когда-нибудь этого будет недостаточно. А вы отказались давать показания в свою защиту... сэр.
«Планировали использовать мои воспоминания против моей воли?»
Да, сэр. В крайнем случае.
«Весьма откровенно. А теперь вы, наконец, решили вернуть их мне? Или я должен сделать что-нибудь ещё, чтобы заслужить это право?»
Они ваши.
«Как часто вы их... пересматривали?»
Один раз. Перед первым судебным процессом.
Поттер посмотрел на меня самым отчаянным гриффиндорским взглядом. Я испытал почти невыносимое желание немедленно аппарировать отсюда. Назревал очередной душещипательный момент.
Раньше я думал, что должен попросить прощения за отца и Сириуса. Но потом понял, что в этом нет никакого смысла. Я не Джеймс и не Сириус. Я готов сказать, что не идеализирую их. Если бы я мог исправить вред, который они нанесли, то обязательно попытался это сделать. Мне жаль, что для вас я всегда буду только сыном одного и крестником другого... Вот. Мне пора. До свидания, сэр...