Джульетта решила появиться на свет именно сейчас в 1978 году в Советском Союзе, в столице нашей Родины Городе-герое Москве.
Егор примерно представлял, где они. Завел машину и нажал на газ. Он ехал осторожно и черный дым, ожидаемый от резкого старта, не пошел из-под колес.
Егор уже изучил маршрут и повез жену в ближайшую больницу.
Ближайшей больницей оказался роддом Грауэрмана на Калининском проспекте. Егору повезло, что карта, которую он изучал, и взял у Адамовых, была старая. Высокое здание приветливо распахнуло ворота под настойчивым клаксоном машины.
Роддом закрыли в 1991 году. Но сейчас, несмотря на активную перестройку проспекта, можно было проехать к нему
Егор подрулил к приемному отделению. Ему повезло опять. Парковка оказалась свободна. Он повернул на свободное место и затормозил.
Роддом скоро закрывали на летнюю профилактику и места на парковке и в роддоме были.
Повезло им и в том, что дежурным врачом оказался Адамов Виктор Петрович, тот самый от вдовы которого бабушки-сестры они выезжали утром. Услышал Виктор Петрович знакомую фамилию. Увидел место рождения в паспорте место рождения его отца. Он перекинулся парой слов, спросил о дедушке и бабушке и поняв, что они родственники не особо вникнув какие, он решил вопрос.
Маришка на каталке поехала приносить на свет еще одну девочку из семьи Адаменковых. Заботливые санитары везли будущую мать.
Егор предложил деньги. Денег Виктор Петрович не взял с Егора принципиально. Списал на молодость последнего и особо не огорчился подобному предложению.
Егор томительно ждал. Он привык ждать, но сейчас волнение было особенным, радостным.
Мужчин в роддом не пускали. Маришка же лежала в палате. Маришке установили капельницу, и она принимала в себя живительные растворы. Лежа на чистом белье и простынях, в больничном белье она говорила и слушала. Много говорила и много слушала.
Подружившись с соседками, они обсуждали все. Где достать коляску. Желательно немецкую. Как часто надо стирать марлечки подгузники и их менять, а потом прокипятить надо обязательно. А что если не будет молока и где брать смеси. Желательно импортные. Будущие матери в палате лежали непростые. Дома здесь, в центре, были полны генералами, депутатами, руководителями, и их дочери, жены, а некоторые и сами, в смысле руководительницы, готовились стать матерями. В палатах было прохладно, окна приоткрыты и Маришка ждала.
Она накапливала силы для своего раскрытия. Она верила и знала, что так и будет и любила этот маленький комочек, растущий у нее под сердцем, набирающий вес и отбирающий, но и дающий ей силы. Она лежала и верила, что все у них будет хорошо. У всех них. Она знала, что никто атомную войну не начнет и Москва не сгорит в атомном пожаре, и все лежащие здесь, многие из них, станут уже бабушками в том далеком отсюда году, откуда она прибыла. Она задремала. И Джульетта, чувствуя спокойствие матери, решила пора. Она начала растягиваться и искать выход в новый для нее мир. Новый и счастливый мир.
Глава 4 Новые граждане СССР. Дела и заботы новой жизни.
И роды прошли легко. Джульетта
вышла в этот мир и огласила ревом родильный кабинет и коридоры больницы. Егор, сидящий под окнами, как-то сразу узнал голос дочери, понял и полюбил его.
Виктор Петрович взял на руки «крестницу» и, против правил, показал ее в окно.
Маленький сверточек с черными, как у мамы волосами.
Егор был счастлив. Он обежал полрайона и скупил все торты в окрестностях.
Он обежал магазины, но на витринах стояли небольшие торты. Не торты для рождения дочери. Он знал порядки, поездив по маленьким городкам.
Егор пришел к большому ресторану, где с маленького черного входа ему вынесли много тортов. Целых три. Он скупил их все «Прагу», «Киевский» и «Птичье молоко». И три бутылки хорошего, а не армянского коньяку. Больше не продали.
Он принес это и вручил Виктору Петровичу. Тот взял подношение и отнес дежурившим сестрам и врачам.
Маришка ожидала увидеть Джульетту, но по заведенному порядку маленький комочек счастья она увидит только на кормлении. Виктор Петрович был ничего изменить не в силах. Потом, после кормления, Джульку уносили опять.
Виктор Петрович вышел покурить. Он целый день принимал роды. Двое, из которых, были тяжелыми. Он вышел и увидел «Волгу» и дремлющего в ней Егора.
Он постучал в переднее стекло машины.
«Молодой человек, тебе есть куда пойти? на правах старшего и родственника он говорил на «ты». Егор покачал головой, помялся, и Виктор Петрович отдал ему ключи. «Маришку и Джульетту все равно не выпишут до среды, а ты бери ключи и езжай ко мне. Здесь недалеко. Два квартала».
Егор отказываться не стал и поехал по адресу. Машин было мало.
Наступал вечер, и Москва зажигала свои окна. Он въехал в маленький уютный дворик, где без проблем припарковался. Во дворе тоже было мало машин.
Дворик окружали каре из четырех четырехэтажных домов. Он нашел нужный подъезд и, поздоровавшись с бывшими у подъезда бабушками, поднялся на третий этаж.
Доктор Адамов жил скромно, по-холостяцки. Он и был холостяком. И после смерти матери жил один. На стенах висели фотографии. С одной стороны это были люди в гимнастерках, сюртуках, кринолинах явно дворянского происхождения. С другой стороны больше служивые люди и казаки.