Стоящие одесную от церковного иерарха матушка Войцех, кастелян Шорр и отец Клаус почтительно склонились.
Да Кардинал вновь радушно улыбнулся. И впрямь умна, старательна, набожна и самоотверженна в служении нашему Богу Императору и матери Экклезиархии.
А, как говорят иные мои слуги Левая рука его указала на сухонькую фигуру в робе с капюшоном, так тихо и ненавязчиво устроившуюся ошую от трона, что кажется только после указующего жеста её заметили присутствующие. ещё и широко мыслящая и умеющая находить общий язык с сёстрами и братьями своими во служении господу нашему.
Его интонации кажется почти не изменились. Однако в воздухе повеяло ледяной крошкой, несомой ветром с самых вершин заснеженных гор.
Кардинал воздел очи и руки горе.
Достойны ли мы такого безграничного счастья? Лицезреть столь многообещающего человека в нашей свите? Безусловно! Он со значением покивал головой, склонил голову, а затем назидательно поднял палец. Однако, есть, есть в благословенном Империуме и те люди, кого даже я готов считать более достойными служителями нашего Бога Императора, нежели любой, да-да, любой член Экклезиархии
Висела звенящая тишина. Кали и свита кардинала замерли, чувствуя, как формальная казалось бы процедура представления и одобрения нового члена свиты превращается в нечто иное.
И вдруг, тишину разрезал звук шагов. Бритый налысо темноглазый мужчина, с резкимим чертами и с татуировкой в виде аквилы на лице шёл через зал. Подвес на его груди, искусно выполненный в форме стилизованной I,мелодично звенел в такт.
Остановился на шаг позади коленопреклонённой послушницы.
Возрадуемся же братья и сёстры! Представитель священного Ордоса Инквизиции посетил нас, чтобы отобрать достойнейшего слугу для борьбы с порождениями тьмы и неверия! И нам воистину есть кому поручить эту святую миссию!
Кали плотно сжала кулаки и зубы, до боли, до дрожи. Разжала, проглотив побежавшие из губы солёные, с металлическим привкусом капли.
Кардинал коснулся её подбородка, приподнимая лицо вверх и глядя девушке в глаза с искренней отеческой улыбкой.
Благословляю тебя на служение, дочь моя.
Благодарю Вас за доверие, монсеньор. Рассыпался серебром под церковными сводами звонкий голос. Она сложила аквилу, поклонилась и сделала шаг назад, оказавшись рядом с агентом Золотого Трона.
Из под капюшона фигуры ошую от кардинала на мгновение блеснули водянистые светлые глаза.
как есть, без непоняток. Но горю твоему соболезную. И нашел способ родить тебе информацию, деньги, людей и оружие, чтобы вышибить этому пидору мозги. Ты мужик жесткий, но понимаешь сам только нахрапом такие дела не делаются. У меня даже есть пара мыслей, как сделать так, чтобы ты остался жив.
Он снова затянулся, прикрывая огонёк рукой
А то сам понимаешь, дон Сальваторе будет настаивать, чтобы все концы ушли в воду.
Вот на это мне как раз глубоко насрать. Рубленые черты собеседника почти не изменились, только дернулся угол рта.
Винсент знал это чувство. Презрение.
К смерти? К жизни?
Я знаю. Винни протянул руку. Ключи, пара вокс и сетевых каналов для связи на разные случаи. Скоро у нас будет все готово и можно будет начинать этот танец.
Лхо выпала из пальцев и, перевернувшись в воздухе, с шипением погасла в луже конденсата на полу.
Болт, тихо матерясь, шёл закоулками следом за пацаном, курьером с точки на 48й улице. Полчаса назад белый как стенка парнишка завалился в «Кошачий угол», бар, где заседали старшие бригады и распределяли товар по точкам. Нес он какую-то хуйню, но было понятно, что с Пончиком, который толкал дурь на месте, случилось нехорошее. Получив пару раз по шее сопляк вроде бы чуть пришел в себя, но все еще общался в основном крупной дрожью и матерными жестами. Отдельно хреново было то, что почти все парни двинули за очередной партией и получается попервой разруливать тему предстояло Болту.
Подвальчик на 48й раньше был отгорожен от жестокого мира крепкой пласталевой дверью, сейчас слегка оплавленной и выбитой. Внутрь. Судя по множеству рокеритовой крошки вокруг вместе с косяком.
В тусклом, заливающем подвал холодном свете люмиена нашелся и хозяин этого места. Тощий, измождённый, с кожей, покрытой следами инъекций и мелкими язвочками Прибитый к стене гвоздями строительного пистолета, выпотрошенный и слепо глядящий в никуда вывалившимися глазами на лишенном кожи черепе.
Запах крови, страха и дерьма удушливой пеленой повис в воздухе.
Болт всегда считал себя крепким парнем. И это было правдой, блевать он начал продержавшись целых десять секунд.
Тяжело дыша, он взобрался по ступеням, едва ли не упав на верхней.
Отчаянные трели вокса в кармане тоже услышал не сразу. Вернее, услышать то услышал, но только через полминуты осознал, что это за звук. Вызывал старшой бригады. Трясущейся рукой нажав кнопку приёма, едва не упал снова от дикого вопля:
Болт! Болт, сука! Мы на углу 63й, хуй знает из чего они лупят, но оно мобиль насквозь шьет! Звони всем, отбейся Папе, и бегом сюда, мы пока
Что-то бахнуло, хрустнуло, булькнуло и связь пропала. «Абонент вне зоны подключения».
Болт тупо смотрел на экран коммуникатора, как вдруг земля мягко, но сильно толкнулась ему в ноги и секундой позже долетел грохот взрыва. Медленно ступая на неверных ногах, он вышел на центральную улицу.