Милорд просил передать, что вам не о чем беспокоиться. В Министерство магии сообщено, что вы чувствуете себя нездоровой и не придете на работу сегодня, а мистеру Уизли что вы на какое-то время останетесь у своих родителей. Он отправил сов с письмами, написанными вашим почерком. Милорд надеялся, что вы не будете возмущены тем, что он взял на себя смелость сделать это сам.
Разумом Гермиона понимала, что должна возмутиться эдаким самоуправством, но в душе лишь чувствовала благодарность и восхищалась предусмотрительностью Люциуса.
Спасибо... Мне очень жаль, но вчера я не запомнила твое имя, вежливо обратилась она к эльфу.
Тибби, мисс, домовиха повернулась, собираясь уйти.
Гермиона не смогла удержаться и остановила ее:
Тибби!
Да,
мисс?
Немного поколебалась, боясь ответа, который могла получить.
Скажи А мистер Малфой он хорошо относится к тебе?
Да, мисс. Я свободный эльф. Но сама хочу работать в Малфой-мэноре. Здесь ко мне относятся справедливо и с уважением.
Взволнованная Гермиона не могла поверить ушам.
Тибби, а ты знаешь, как он относился к эльфам-домовикам в прошлом?
Да, мисс, меня предупреждали. Но это было очень давно, мисс. Мы все можем измениться, разве не так? Мне нравится жить здесь. И нравится теперешний хозяин, поклонившись, домовиха вышла из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Сидя на огромной кровати, Гермиона раздумывала об услышанном.
«Что это? Люциус решил поиграть в исправившегося злодея, чтобы избежать Азкабана и реабилитироваться? Или происходящее означает нечто большее его собственное кардинальное изменение? Но почему? Может быть, человек, которого я знала прежде, не был целиком и полностью олицетворением зла? И потребовалось совсем немного, чтобы в нем вновь проснулось что-то доброе и хорошее?»
Память тут же услужливо подсунула воспоминания, как отчаянно Люциус искал своего сына в Большом Зале, и его лицо было искажено непритворной мукой от мысли, что он, возможно, потерял Драко. И Распределяющая Шляпа когда-то давно могла отправить его в Гриффиндор, в конце концов.
«Что же такого произошло с ним в прошлом, что толкнуло его к Волдеморту? Заставило следовать за Темным Лордом так упорно и отчаянно?» Гермионе упрямо хотелось найти ответы на эти и многие другие вопросы.
В комнате раздалось громкое урчание голодного живота. Она вспомнила о завтраке и, вставая, опустила ноги на широкие дубовые половицы. Шелковый халат лежал на стуле в изножье кровати вместе с легкими домашними туфельками, заботливо оставленными под стулом. Надевая которые, Гермиона приятно удивилась, как идеально они подошли по размеру.
Выйдя в облицованный резными деревянными панелями коридор, она почти сразу нашла ванную комнату. Наполнив ванну, Гермиона аккуратно опустилась в нее, позволяя горячей воде ласкать и нежить тело. Наслаждаясь, мысленно вернулась во вчерашний день и снова почувствовала руки Люциуса на своей груди, и его рот, язык, зубы. Опустила ладошки вниз, машинально проведя пальцами по соскам, и отчаянный стон сразу же сбежал с губ. Одна рука уже быстро скользнула между ног, когда живот снова заурчал в бурном протесте.
«Мда Я действительно голодна. А это может и подождать. Люциус должен скоро вернуться. И может быть... Гермиона поняла, что мечтательно улыбается. Может, его возвращение обернется для нас чем-то особенно прекрасным»
Вернувшись в комнату, Гермиона открыла платяной шкаф и с удивлением обнаружила там множество изящной одежды не только мантии, но и магловские вещи аккуратно висели на вешалках. Невольно она задала себе вопрос: «Кому это все принадлежало?» Гермиона помнила, что Нарцисса намного выше и более худощавая Но одежда, казалось, была точно ее собственных размеров, и даже такого же стиля, который предпочитала она сама.
Выбрав темные джинсы и облегающий топик, она закончила наряд коротким кардиганом и маленькими лодочками-балетками. Ощущение, что вещи подбирались для нее, не проходило.
Стараясь даже не глядеть в сторону запечатанной двери, Гермиона отправилась завтракать и, несмотря на то, что Тибби уже давно сказала, что все готово, ей была подана горячая, только что приготовленная еда. Она сидела за длинным столом в огромной столовой, чувствуя себя маленькой и незначительной в необъятности комнаты. Завтрак оказался великолепен и, прикончив огромную тарелку бекона, колбасы, тостов, яиц, грибов, и еще чего-то, чего она никогда не приготовила бы на завтрак дома, Гермиона расслабилась, чувствуя себя довольной и разморенной.
От души поблагодарив пришедшую убрать со стола Тибби, Гермиона поднялась. Она вышла в холл, упрямо настроенная противостоять любой неловкости, которую могла почувствовать в этом доме, и начала рассматривать портреты. Запечатанная дверь находилась рядом и невольно притягивала взгляд, но Гермиона упорно не смотрела на нее, удивляясь собственной силе духа. Она увидела портрет Люциуса, рядом с которым висел портрет Драко. Оба портрета неподвижно ухмылялись ей с высокомерной малфоевской снисходительностью. Она ожидала этого от Драко, да и от его отца в прошлом, но теперь спросила себя: «Что на самом деле таится за выражением его лица?» Конечно, это всего лишь маска, такая же реальная, как и маска Пожирателя Смерти, которую она видела на Люциусе раньше. Гермиона пристально посмотрела в серые глаза, глядящие на нее сверху вниз. На этом портрете, написанном, очевидно, еще перед