Этот бой был, наверное, самым коротким. По крайней мере, в Русско-японской войне. И, конечно же, не остался в анналах истории. Но так случается очень часто, практически чуть ли не всегда.
Едва первый солдат ступил на сходни, переброшенные на берег с борта катера, как щёлкнул выстрел, и сходни опустели. Марьяна прицелилась в офицера на мостике, но тот, словно учуяв угрозу, сбежал по трапу на палубу, да так резво, что девушка не успела поймать его на мушку. А он уже раздавал команды.
Прозвучала длинная тирада по-японски, после которой на мостки выскочили один за другим сначала двое, потом ещё пара, и ещё
Раненый в плечо Ерофей не успевал перезаряжать однозарядные карабины, а Гаврила сам стрелял, поэтому больше семи человек отправить в реку им не удалось. Солдаты ворвались в сторожку, в одно мгновение закололи штыками беспомощных казаков и обратились было к Марьяне, однако резкий командирский голос остановил их, хотя штыки в форме длинного ножа остались направленными в её грудь и живот.
Молодой офицер подошёл, раздвинул руками солдат и уставился чёрными глазами на девушку. Наверное, целую минуту разглядывал красивое лицо, запятнанное пороховой
гарью, потом улыбнулся и что-то сказал солдатам.
Двое передали свои ружья стоящим рядом, подхватили Марьяну под руки и вынесли из сторожки. На сходнях она попыталась вырваться, но солдаты были сильней, сжали её, как в тисках, и спустили в трюм катера. Люк сверху захлопнулся, и она оказалась в кромешной темноте.
Два года их Первый Амурский казачий полк базировался в городке Нингута, за тридевять земель от Благовещенска, а когда, наконец, перевели обратно, в родные края, началась эта треклятая потому что давно ожидалась и обсуждалась, почитай, в каждом семействе война с японцами.
18 февраля на Соборной площади городской голова зачитал царский манифест о войне, а военный губернатор объявил военное положение. Амурское войско после вторжения японцев в Маньчжурию почти в полном составе убыло на фронт, в городе оставили полсотни первогодков, молодых, совсем необстрелянных, а главным над ними назначили Ивана, получившего чин урядника. Он упирался, рвался вслед за «стариками», тем более что очень уж соскучился по отцу, который служил в Охранной страже КВЖД и редко бывал дома. Дело дошло даже до наказного атамана, военного губернатора Путяты (прежний, Константин Николаевич Грибский, за «утопление» китайцев попал под следствие и покинул Благовещенск), тот долго разговаривать не стал, пригрозил судом за неповиновение, и Иван смирился, только вытребовал себе в помощники Ильку Паршина в звании младшего урядника.
Полтора месяца прошли спокойно. Иван и Илька проводили учения молодых, а по вечерам Иван возился с маленьким Кузей, помогая счастливой Настёне кормить и купать малыша, укладывать его спать под колыбельную. Они её часто пели вдвоём, качая зыбку, которую, как всегда, дед Кузьма сделал своими руками.
Иван никогда не думал, какое это блаженство быть отцом, бережно прижимать к груди доверчивое крошечное существо, зная, что оно плоть от плоти твоей, перебирать малюсенькие пальчики, норовящие ухватиться за твои, большие, и ласково щекотать розовые пяточки, еле сдерживаясь (а можно было и не сдерживаться), чтобы не поцеловать. Зато потом, в полумраке комнаты, на широченной постели вот где раздолье поцелуям и прочим нежностям! Иван в полной мере познал, какая же Настя жаркая и сладкая, до какого сумасшествия может казака довести!
Перед его глазами промелькнули такие яркие картины их полюбовной жизни с Настёной, что он сжал зубы и зажмурился.
Траванулся ли чё ли? тревожно спросил Илька, заглядывая во вспыхнувшее лицо друга-командира. Вода тухлая? Так ить и так видно, чего и пить было?
Да нее, не тухлая, покачал Иван головой, возвращаясь к реальности. Кака-то никакая мёртвая
Чё питьто будем? Фляги пусты
А то озеро, где пушки и пулемёт утопили, оно ж где-то колоблизу было
А и верно! Илька огляделся. Поищем. Заодно пулемёт достанем, он ой как сгодится!
Уже неделю отряд Ивана в количестве тридцати человек гонялся за бандой хунхузов. И ладно бы на своей стороне, так нет, с китайской пришла депутация к губернатору: помогите, мол, от хунхузов житья не стало. Губернатор удивился такой просьбе-жалобе, но приказал собрать отряд и показать бандитам, кто в Маньчжурии хозяин. Вот и пришлось Ивану с Илькой отправляться на ту сторону.
Молодыето рады размяться, но что у них дома творилось, Иван знал по себе: мать заплакала, дед посмурнел, а бабушка Таня по-настоящему взвыла, потому как мужа в таком же походе потеряла и уж внука-то терять не хотела. А о Насте и сказать нечего: на глазах почернела, замкнулась и до самого отбытия не произнесла ни слова. Ивану до ужаса было её жаль, но что делать приказ есть приказ. Даже Кузя, обычно такой гаврик боломошный, и тот примолк и всё к тяте тянулся. А тятя и сам бы с рук его не спускал вместе с мамкой молодой.
С бандой всё оказалось как-то необычно. Во-первых, никогда китайцы не обращались к русским за помощью против хунхузов. Скорее, наоборот: помогали им, прятали, если нужно, и практически не сопротивлялись. Во-вторых, о банде сначала появлялось множество слухов: убийства, грабежи и много чего ещё. Об этой прежде ничего не слыхивали, но, только она объявилась, китайцы ринулись просить о помощи. Почему непонятно. Чем так напугала?