Да и сама она уже вчера чувствовала себя то больной и подавленной, то веселой и бодрой - такое чувство, будто ни тело, ни душа не понимают, чего им хочется.
Но отступать некуда. Им всем предстояло пережить то, что суждено.
- Перестаньте! - вдруг вырвалось у нее. - Не надо говорить об этом ни со мной, ни с другими.
- Но ведь об этом пишут газеты.
- Фамилия там не указана!
- А днем об этом передавали по радио.
- Без фамилии!
- А вечером это наверняка покажут по телевизору в последних известиях.
Брат и сестра произнесли эту фразу почти одновременно. Ингрид попыталась истолковать это к лучшему.
- Конечно, покажут. Как раз для того, чтобы люди не делали изумленных лиц и не задавали ненужных вопросов. Мы должны относиться к этому как к самой естественной вещи. Делать вид, будто ничего особенного не происходит. Если кто-нибудь будет смотреть на вас с любопытством или начнет дразнить, не обращайте на них внимания.
- Легко сказать.
- Почему? Вы всегда должны помнить: он сдедал это ради нас. Чтобы не разлучаться с нами. Ему надо помочь.
Она умолкла. Грета выглядит смущенной. Уве делает вид, что с головой ушел в учебник.
Тишину нарушает звонок в дверь.
- Это он. Надо погасить лишний свет.
Ингрид в последний раз оглядывает стол, накрытый для кофе, гасит верхний свет и торшер возле кресла.
- Что ж, мы так и будем сидеть в кромешном мраке?
- Да, пожалуй, так не годится. Зажгите настольную лампу и бра над телевизором. Сиди, Грета. Я сама открою.
Ингрид выбегает в маленькую прихожую и распахивает входную дверь. Но на лестнице, освещенной слабой лампочкой, стоит вовсе не Густафссон.
- Дедушка? - Ингрид немного разочарована. - А я думала...
- А кто же еще? Где новости, там и сорока.
Дедушке, невысокому крепкому старику, трудно дать его восемьдесят лет. Он живет неподалеку и наведывается к ним по особым событиям. Нынче и есть такое особое событие. "Вообще-то, хорошо, что он пришел, - думает Ингрид. - Чем больше нас будет, тем легче будет беседовать".
- Мы всегда тебе рады, - говорит она.
Дети выглядывают из гостиной и здороваются с дедушкой.
- Здорово, дед! - говорят они и снова утыкаются в свои книги.
Дедушка садится на тахту. Интересуется, когда должен приехать Пер.
- По телефону он сказал, что приедет в пять. Доктор обещал довезти его до самого дома. Он такой любезный. Надеюсь, что большинство людей будут также внимательны к Перу. Как тебе кажется, дедушка?
- В мои годы человек уже не верит ни хорошему, ни плохому. В молодости веришь в людей, а в старости - в бога. Но в случае с Пером я уж и не знаю, в кого лучше верить. Впрочем, в тебя я верю. Что скрепил бог, столяру переклеивать не придется.
Грета захлопнула книгу.
- У тебя, дедушка, на все найдется поговорка.
- Они проверены временем. Сколько раз они помогали мне не падать духом! Дольше хранится та пища, что посолена слезами. Вспомни эти слова, когда тебе придется туго.
- У Пера большой выбор, - говорит Ингрид. - Сегодня утром звонили и предлагали ему место ночного сторожа на какой-то фабрике. Я записала номер телефона.
- По-моему, это как раз то, что нужно.
- Куратор тоже так считает, он заходил сюда днем. Но он говорит, что Пер уже дал согласие работать в мебельной мастерской.
- А это еще лучше, я всегда был за это. И его отец, и я были столярами, если б он захотел, то в любой день мог бы начать работать вместе с нами. Если не ошибаюсь, он и на косметической фабрике начинал столяром.
- Вообще-то да. Он подрядился, чтобы оборудовать у них контору, а потом они предложили ему остаться и посулили хорошее будущее.
- Ничего себе будущее, - буркнул дедушка. - Когда же он начнет работать, завтра утром?
- Нет. Он будет работать в вечернюю смену. В вечерней смене всего шесть человек, - объясняет Ингрид, напряженно прислушиваясь. Вдруг она поднимает руку:
- Пришел! Я слышу его шаги.
Она бежит к двери и распахивает ее, как раз когда Густафссон останавливается на темной площадке. Свет на площадке почему-то погас. А может, и вовсе не горел. Густафссон входит в переднюю. Тут тоже темно.
- Ну вот я и дома... какой ни на есть.
Похоже, он заранее приготовил эти слова.
- А мы тебя уже ждем! - Ингрид берет его за руку и тут же спохватывается: - А где же доктор? Я думала, он зайдет с тобой?
- Нет. Он привез меня и сразу уехал. Куда-то спешил.
- Сейчас будет готов кофе.
- Прекрасно. Но прежде всего я отключу телефон. Доктор напоследок посоветовал. Он свой телефон тоже отключит. И еще он сказал, что нам с ним не следует принимать никаких посетителей.
Дети обняли его, дедушка пожал ему руку, его здесь
действительно ждали. Никто им тут не помешает. Этот вечер семья проведет в своем узком кругу.
В гостиной царит полумрак, на столе кофе, бутерброды и торт. Густафссон ест, он блаженствует: его окружают люди, по которым он тосковал, а завтра его ждет настоящая работа.
- Я буду теперь зарабатывать гораздо больше, чем раньше, - весело говорит он. Но тут же спохватывается. - Если только у меня пойдет работа...
- И из заморенного жеребенка может вырасти отличный конь, - замечает дедушка,
- Главное - здоровье, - говорит Ингрид.