(Очень скоро Южная Америка и Ближний Восток будут поражены гиммлеровской «инфекцией» и начнут болеть собственными разноцветными диктатурками.)
С 43-го года была запущена операция «Бернгард» по производству фальшивых денег. Отто Скорцени поручили подобрать в концлагерях граверов, линотипистов, художников, наборщиков. Особенно хорошо удавались фунты стерлингов. Эксперты швейцарских банков не могли отличить их от настоящих.
Фальшивки удачно смешивались с настоящими (от проданного антиквариата до переплавленных золотых коронок) ценностями и тоже начинали утекать в надежные места. Часть их, на сумму в пять миллиардов долларов, легла в банки нейтральных стран. Досье со списками подставных лиц Гиммлер заблаговременно приказал утопить возле чехословацкой границы, в озере Топлинзее.
Гиммлер сам называл эти деньги «грязными». По его понятиям он имел право и на «чистые деньги». Под «чистыми» он подразумевал золотой резерв НСДАП (слитый, например, из «аризированного» имущества и мародерских рейдов по «культурным местам» поверженной Европы).
Гиммлер понимал, что, как только фюрер отойдет в мир иной, у этого золота останется только один «хранитель», а значит хозяин.
И этому хозяину, чтобы чувствовать себя спокойно, нужно с ним, Гиммлером, ладить. Борман это тоже понимает. Но Борман сидит с фюрером в бункере, в окруженном Берлине, и, как доносит Бергер, пока Гитлер жив, выхода Борману оттуда нет. По всему выходило, что фюрер в этой критической ситуации проявил-таки всю неоднозначность и даже загадочность своей натуры и выбрал подлинным, а не дутым (вроде Геринга) наследником такого же «неоднозначного» и «многогранного» Роберта Лея и И черт бы их обоих подрал! Гитлера Гиммлер патологически боялся именно из-за того, что никогда не мог просчитать, предугадать, «предвидеть». Лею за то же самое он скорее симпатизировал. Теперь что-то должно было перемениться.
Поведение Лея 2324 апреля кого угодно могло сбить с толку, но только не Гиммлера. А вот шпионов оно со следа смело. Один из красавцев-адъютантов Лея был любимым учеником Отто Скорцени в его разведшколе во Фридентале, но тоже не сумел сориентироваться в ситуации, когда эксцентричного рейхсляйтера понесло прямиком на русские танки.
Последнюю инспекцию альпийских шахт Борман провел 1819 марта. 21 марта у него состоялся разговор с Гиммлером и Леем, и они согласились, что самым надежным каналом переправки людей и части капиталов НСДАП и СС являются субмарины нового типа U-38.
Что же касается основного золотого резерва НСДАП, то тут всю техническую сторону с самого начала крепко держал в своих руках Борман. Он сам подбирал узников Дахау для работ в шахтах и для команды охраны. Гиммлер мог только предполагать, что в этом последнем деле Борману помог «перебежчик» Мюллер, хотя, зная Бормана, Гиммлер не удивился бы, если бы Борман справился сам. Увы! Там, где хозяйничал Борман, даже СС вынуждены были отступить. И хотя «Альпийская крепость» охранялась исключительно частями СС, в некоторые районы рейхсфюреру доступа не было, понятно, что в те самые, где и находились заветные шахты НСДАП. Сам же Борман был убежден, что не только предусмотрел все по сохранению тайны партийных сокровищ, но своим полным контролем над технической стороной дела в конце концов сумеет вывести из игры и Лея.
В шахтах оставалось к 22 апреля около тысячи человек, плюс триста человек охраны. Эти триста после завершения работ должны были ликвидировать заключенных в шахтах, затем, когда они поднимутся наверх, их уничтожит другая группа. Борман был настолько уверен в себе, что обе операции намеревался «запустить» сам, личным приказом. Вот эта-то самоуверенность его и подвела. Борман не предусмотрел двух вещей: скорости наступления советских войск на Берлин и непредсказуемости фюрера.
Когда Гитлер передал заветную папку Лею, Мартин не счел свое дело проигранным, поскольку держал эту папку в голове. И пусть он без связи сидит с фюрером в бункере! Когда придет время «Ч», Лею без него не обойтись, а значит, можно будет и диктовать условия. Не Гиммлеру же Лей станет раскрывать карты!
Похоже, Гиммлер рассудил так же. Когда Гитлер оставил Бормана в бункере, Гиммлер понял, что тайна золота НСДАП покинула стены убежища и теперь порхает на «Шторхе» в громыхающих небесах Германии. Помянув недобрым словом фюрера, Генрих Гиммлер, должно быть, помолился о здравии раба Божьего Роберта и стал ждать. Нет, он, конечно, не сидел сложа руки, а оперативно рассовал своих шпионов во все броне и авиаэскорты, составленные для сопровождения Лея, и одного даже сумел навязать тому в телохранители. Но хитрый Лей все же вывернулся и упорхнул. Надолго ли?!
Когда Лей улетел из Рехлина с одним человеком своим бывшим заместителем по ГТФ Рудольфом Шмеером, Гиммлера даже разобрал смех. Любопытно, что они предпримут дальше? Ведь если Борман исключен лично фюрером, то Лею остается или взять автомат и вдвоем со Шмеером уложить под землей полторы тысячи человек, или обратиться за помощью к СС.
Вообще Гиммлер был сейчас очень доволен и тем, что «пересидел» Бормана, и тем, как влопался Лей «мой самый великий идеалист», как высокопарно именовал его фюрер.