А мое «сопровождение» не примут за контрудар? съязвил Лей.
Бергер остался совершенно непроницаем.
Эта бронеколонна представляла собой двенадцать вездеходок, три роты мотоциклистов и девять «тигров» целое боевое подразделение, чтобы благополучно доставить рейхсляйтера по сравнительно безопасному коридору к хорошо охраняемому Гатову.
Вся эта техника, как по взмаху чьей-то волшебной палочки, выстроилась на Вильгельмплац и в сумерках выглядела особенно внушительно.
Лей стоял у своей машины, соображая, как ему поступить. Отбывавший куда-то по делам фельдмаршал Кейтель тоже задержался у машины и презрительно фыркнул:
У нас теперь всем распоряжается СС, небрежно заметил он Лею.
А вы по-видимому, к Венку? догадался тот.
Кейтель кивнул.
Вот ему мы всё это и отправим, решил Лей. Отдайте приказ.
Нет я не могу, запротестовал Кейтель.
Это я не могу! А вы фельдмаршал! Что вы тогда можете?! Возить бессмысленные приказы?! Приведите к Венку хотя бы девять танков.
Вильгельм Кейтель Штабист-работяга «Борман в погонах» Начальник Верховного командования, превративший его в канцелярию, на все отвечавшую «да, мой фюрер» и выпустившую из своих недр лишь одну успешную и кровавую операцию по оккупации Норвегии и несколько знаменитых указов: например, «Указ о комиссарах».
Отдайте приказ, повторил Лей. Я сам полечу с вами к Венку и, если понадобится, сам отвечу перед СС.
В штаб-квартире генерала Венка они приземлились около полуночи. В 12-й армии выдалось несколько редких часов относительного затишья, и до предела измученный, еще не оправившийся от серьезных травм Вальтер Венк уснул прямо за столом, в окружении напряженно работавших офицеров штаба и трещавших телефонных аппаратов. Месяц назад он вот так же «выключился» за рулем своей машины, после того как вынужден был сменить своего потерявшего сознание шофера и врезался в парапет моста на автобане Берлин Щецин. Виноват в этом был Гитлер, приказавший Венку каждый вечер присутствовать в Берлине на совещаниях оперативного штаба. Генерал совершал ежедневные поездки, длиной в двести миль. Венк сильно расшибся, повредил голову, у него было сломано пять ребер, однако уже через неделю ему в госпитале вручили приказ фюрера о формировании 12-й армии и вперед! разгребать гиммлеровские «авгиевы конюшни». Возможно, русские уже были бы в Берлине, если бы Гудериан в отчаянии не убедил фюрера убрать Гиммлера подальше от военных операций и поручить контрудар под Шведтом Венку. Операция началась успешно, но произошла эта автокатастрофа и многое, державшееся на таланте одного человека, было разрушено.
Теперь, два месяца спустя, Гитлер снова уповал на молодого генерала, которому предстояло, продолжая сдерживать американцев, быстро развернуть свою армию на восток и спасать Берлин и фюрера. Именно такой приказ и привез из ставки Вильгельм Кейтель.
Фельдмаршал явился перед с трудом поднявшимся ему навстречу Венком в полной парадной форме и, коснувшись маршальским жезлом фуражки, положил перед ним оперативную карту. Устно изложив приказ, он от себя добавил, что их «общий долг сейчас спасти фюрера». Взгляд растерявшегося Венка вывел из себя и без того взвинченного фельдмаршала. Кейтель начал что-то сердито объяснять и доказывать.
Вся логика его сводилась к одному: другого выхода все равно нет. Кейтель тыкал жезлом в карту и старался избегать глаз Венка, которые тот несколько раз вопросительно перевел на стоявшего у окна Лея, появление которого здесь и сейчас сбивало его с толку.
Но у меня нет ни одного танка, наконец произнес Венк, только противотанковый батальон. Я не могу наступать.
Танки подойдут утром, сердито бросил Кейтель и снова ткнул жезлом себе в фуражку.
Лей глядел в окно на поразительно слаженную и спокойную атмосферу штабного дворика 12-й армии, окруженного подстриженными кустами акаций. В свете прожекторов не было видно раскрывшихся почек, слышался только их запах, перебивавший даже запахи бензина и гари. Весна
Фельдмаршал отбыл.
Лучше не задавайте вопросов, генерал, сказал Лей, а то вам станет совсем тошно. Утром к вам действительно подойдет небольшой отряд, с которым вы Берлин не возьмете, но сможете хотя бы послать его к Потсдаму. Я сначала сам хотел им покомандовать, но потом передумал.
Венк потер виски. От усталости, боли, абсурдности происходящего он не мог понять, что говорит ему рейхсляйтер. Лею стало стыдно.
Вместо того чтобы выслушивать панический бред Кейтеля и пошлый сарказм Лея, Вальтеру Венку этой последней надежде гибнущего рейха нужно было сейчас хотя бы немного поспать, чтобы утром, собрав остатки сил, начать делать невозможное. (И сделать! К 26 апреля вплотную подойти к Потсдаму, продержаться до 2 мая, отбиваясь от американцев, дождаться прорывающихся к нему частей гибнущей 9-й армии Буссе, а затем с двумя армиями и несколькими тысячами беженцев быстро повернуть на запад, аккуратно переправить людей через Эльбу и 7 мая достойно сдаться американцам, не потеряв больше ни одного человека.)
Пойдемте, генерал, я вам кое-что покажу, сказал Лей, который по себе знал, что такое работать с недолеченными переломами ребер, изображая из себя здорового человека. Он заставил Венка лечь и показал ему такое положение, в котором можно было уснуть без адской боли в спине и боках. Сейчас это было лучшее, что он мог сделать.