Ладно, расплакался, опять вмешался Бешим, Думаешь, я с тобой плакать начну? Не дождёшься! А вот насчёт того, чтобы о твоих «подвигах» рассказать Гияс ад-Дину, можешь не сомневаться. И всё же, может стоит тебе ещё раз подумать и попробовать поискать хоть какую-то возможность вернуться к Тимуру? Совершенно очевидно, что без твоего там присутствия, Гияс ад-Дин, как и все мы, останемся без «глаз и ушей» в стане нашего главного врага, да ещё в самый критический момент войны с ним. А за жену с ребёнком тебе волноваться не придётся. В Герат мы их отправим немедленно сами, заодно и чопара* с известием ждать Тимура туда пошлём. Пойду, распоряжусь готовить к отъезду всё необходимое.
Я уже не раз обдумывал, обречённо посмотрел на него Кара-Кончар, Ничего не выйдет. Я с яргу* Тимура почти год нёс куч* и прекрасно знаю, как они умеют работать. Пусть лучше самая лютая смерть от Гияс ад-Дина, чем медленно умирать прикованным к столбу, и под насмешки с издевательствами, урянхайцев*.
Ну что же, посочувствовал «неудачнику» караульный амир*, Всевыщний тебе судья! А за сообщение рахмат*. Иди пока в город, ищи свою семью, да собирайтесь в дорогу. Не забудь переодеться в нашу одежду, иначе свои же дозорные на сакме* подстрелят как дичь, приняв за чагатайца*.
Закончив разговор, Кара-Кончар вышел из караульного помещения, отвязал поводья своей лошади, и лихо запрыгнув в седло, ускакал на ней в город, искать свою семью.
О прибытии Кара-Кончара и движении войск Тимура, Бешим немедленно уведомил чурибаши* Фусанджа. Тот, в свою очередь, велел срочно разыскать прибывшего из стана врага лазутчика. Того немедленно разыскали и Кара-Кончару пришлось вторично, подробно поведать уже ему всё то, что он знал о приближающемся к городу войске Тимура. Чурибаши* интересовал количественный состав войска, вооружение его воинов, наличие и количество в войске манджаников*, матарисов* и других даб-бабатов*, а также, их технические возможности. Он интересовался у прибывшего перебезчика воинскими качествами и способностями каждого в отдельности чагатайского* амира*. Таким образом, в связи с этим докладом, Кара-Кончару пришлось надолго отложить намечавшиеся приготовления к отъезду в Герат, и приступить к ним лишь ближе к обеду.
Получив сообщение Кара-Кончара о скором приближении неприятельского войска, военный гарнизон крепости был срочно поднят по тревоге. Следом за этим, о приближении врага к городу, были немедленно оповещены другие слои населения Фусанджа. Город начал готовиться к обороне. В Герат незамедлительно направили гонца с сообщением о передвижении войск Тимура и мерах по отражению его нападения на крепость Фусандж. Учитывая важность сообщения, чурибаши* счёл необходимым, в качестве гонца, направить в Герат самого Бешима, уговорив того, сделать это самому лично.
Однако в целом, известие о приближении к городу чагатайского* войска, для жителей Фусанджа не являлось полной неожиданностью. О возможной войне Хорасана* с его северным соседом Мавераннахром*, горожане и воины гарнизона предупреждались не раз, заблаговременно наведывавшимися из Герата амирами*, нойонами* и прочими иренами* Гияс ад-Дина. Поэтому фусанджцы заранее начали усиленно готовить свой город к возможной осаде, укрепляя его стены, запасая провиант, оружие и всё, что могло пригодиться при отражении нападения неприятеля. Но среди горожан находились и те, кто считал, что войны с Тимуром удастся избежать. Мол, главный амир* Самарканда никогда не воевал за пределами своей страны, поэтому опыта и навыков ведения подобных военных действий не имеет. Фусанджцам также было известно, что ранее Тимур сам верно служил наёмником у хорасанских правителей, а потому, пойти на них войной просто не посмеет. Однако, по продолжавшим поступать из Самарканда слухам и вестям от торгового и прочего странствующего люда, о приготовлении к войне чагатайцев*, в городе всё яснее осознавали, что сбывались наихудшие опасения фусанджцев.
Сначала среди горожан поползли слухи, что война уже началась, а сегодня оказывается, ещё и какой-то гонец привёз весть о том, что враг к вечеру наступившего дня может подойти к их любимому Фусанджу. Но никто не предполагал, что случится это даже раньше, чем амирам* городского гарнизона предсказал тот самый гонец, который в недавнем прошлом являвшийся таваджи* правителя их страны. Теперь уже, амирам* фусанджского гарнизона стало известно и имя данного гонца. Это был, в прошлом таваджи* хорасанского правителя Гияс ад-Дина, Кара-Кончар.
Глава 2: Первые шаги Тохтамыша на ордынском троне
являлся Казар*, не мог быть образцом чистоты и порядка по определению. Другое дело, что аналогичное зрелище представляла из себя к примеру, столица улуса «Сартака»* город Укек*, некогда одно из самых красивейших ордынских поселений. После череды междуусобных войн и пронёсшейся над центральными улусами страны страшной эпидемией, этот город теперь находился почти в полном запустении и лежал в руинах. Впрочем, у него не было даже единого названия. Среди большинства жителей ордынской столицы Сарая*, он упоминался как Укек*, но большинство проживавших в нём горожан, предпочитали называть свой город Увеком*. Даже в различных важных документах, поступавших в ставку правителей Орды*, он назывался поразному. В одних Укек*, в других Увек*. Не в лучшем положении находился и второй по величине и значению город того же улуса Бельджамен*. Он располагался на правом берегу Итиль*, в месте её наименьшего сближения с рекой Тан*, которые несли свои воды в разные моря. А потому в том месте, существовала переволока. В благополучные времена правления Узбека и Джанибека, через Орду* проходила одна из ветвей Великого шёлкового пути*. Один из её маршрутов проходил по этим рекам. По одной из них купцы на судах добирались до переволоки, перегружали товар на вьючных животных и везли его к другой реке, где грузили на другие суда, а затем следовали дальше. Некоторые же купцы, из одной реки в другую, перетаскивали суда по суше, подкладывая под них брёвна. В Бельджамене* были оборудованы причалы для судов, отстроены караван-сараи* для купцов и перевозимого ими товара, тораки* для сборщиков тамги*. В своё время Узбек и Джанибек сделали всё возможное, чтобы северная ветвь Великого шёлкового пути*, проходившая по степным просторам необъятной Орды*, процветала. Она была более комфортной и безопасной для торговцев, по сравнению с южной, пролегавшей в основном по гористой местности нестабильных стран Центральной Азии, бывших когда-то единым чагатайским улусом*. В лучшие времена, собранная с купцов тамга* только в одном Бельджамене*, давала в казну ордынских правителей больше барыша*, нежели весь выход*, получаемый ими от всех покорённых народов. Узнав обо всём этом, Тохтамыш повелел немедленно восстановить всё, что относилось к этой ветви шёлкового пути, и в первую очередь город Бельджамен*, перенеся сюда временно, столицу улуса* «Сартака»*, вместо Увека* (Укека*).