Слуга сознался в том, что передавал письмо? спросила я. Оно было подписано моим именем.
Не знаю, сознался он или нет. У меня не было возможности спросить.
Он читал по-гречески? спросила Йолта. Так да или нет? резко бросила она, когда Лави замешкался с ответом.
Читал немного а может, и достаточно хорошо. Когда я в первый раз попросил его передать сообщение, он бросил на него взгляд и стал причитать, что это слишком опасно.
Комната вдруг странно съежилась: слуга мог сообщить Антипе точный текст послания, что, скорее всего, и сделал под пытками.
Бедняга оказался прав, вздохнула я. Это было слишком рискованно. Мне его жаль.
Говорят, это новая жена Антипы Иродиада потребовала наказать стражу и слуг, пояснил Лави. Теперь она заставляет мужа арестовать Иоанна Крестителя.
Она хочет заточить Иоанна в темницу? удивилась я.
Креститель не прекращает нападок на Антипу и Иродиаду, ответил Лави. В своих проповедях он называет их брак кровосмесительным, ведь она приходится Антипе племянницей и была женой его брата. Еще Иоанн говорит, что их связь против закона, ведь женщина не может развестись, а значит, Филипп по-прежнему ее муж.
Дождь сначала легко, а потом сильно и споро застучал по крыше. Катастрофа разразилась в тот момент, когда мой отец задумал сделать Ирода Антипу царем. Он убедил Антипу развестись с Фазелис и жениться на Иродиаде, тем самым запустив опасную цепь событий: мое предостережение царевне, осуждение пророком, а теперь и месть Антипы и Иродиады. Так один камень цепляется за другой и вызывает обвал.
Иаков разрешил Лави спать на крыше. К тому времени дождь кончился, но перед рассветом принялся вновь. Его струи пересекали луну тонкими бледными штрихами. Меня разбудил какой-то шум. Я поспешила к дверям. Лави точнее, его размытый силуэт спустился вниз и юркнул под навес мастерской. В памяти всплыла другая картина: Лави держит пальмовый лист у меня над головой в тот день, когда я встретила Иисуса в пещере.
Когда ливень превратился
в морось, я согрела для Лави молока. Из мастерской донесся голос. Я узнала Йолту.
Когда Иуда был здесь, начала она, он рассказал, что после смерти Матфея мой брат, который живет в Александрии, собирался отправить человека в Сепфорис, чтобы продать дом. Что тебе об этом известно?
Я остановилась как вкопанная, расплескав молоко. К чему такая таинственность? Мне стало тревожно.
Перед тем как покинуть Тивериаду, заговорил Лави, я узнал, что человек по имени Апион выехал из Александрии, чтобы наблюдать за продажей дома. Скорее всего, он уже в Сепфорисе.
Йолта не просто так интересуется: она хочет вернуться в Александрию с посланником Харана. Тетя отправляется на поиски Хаи.
Выходит, это не я оставлю ее, а она меня.
Когда я подошла к ним, Йолта отвела взгляд, но я догадалась обо всем по выражению ее лица. Я протянула Лави молоко. Небо нависало над нашими головами, все вокруг утратило цвет.
Когда ты собиралась рассказать мне, что хочешь вернуться в Египет? спросила я тетку.
Ее вздох разнесся по холодной тишине двора.
Я могла бы открыться уже давно, но было еще не время говорить об этом.
А теперь? Время пришло?
Лави почувствовал напряжение, возникшее между нами, и затаился у двери мастерской.
Ана, годы уходят. Хая продолжает являться ко мне во снах. Она хочет, чтобы ее нашли, я чувствую это. Если я не воспользуюсь случаем, другого уже не будет.
Ты задумала уйти и ничего мне не сказала.
Зачем мне делить с тобой груз несбыточных мечтаний, пока я не могу их исполнить? Прошлой осенью, когда ты узнала, что Харан пришлет своего человека, я подумала, что смогу отправиться в Александрию с ним, но до сегодняшнего дня не надеялась, что такая возможность действительно представится. В ее глазах была боль. Дитя, разве ты сама не жаждешь покинуть Назарет? Каждый день ты ждешь возвращения Иисуса. Остаться здесь без тебя я не смогу. Одну дочь я уже потеряла, теперь теряю вторую.
Мне стало стыдно, и я обхватила ее лицо ладонями; кожа на ощупь была мягкая, обвисшая, восковая.
Я не виню тебя за желание найти дочь. Мне грустно, что наши дороги разойдутся, но если Хая взывает к тебе, разумеется, ты должна идти.
Солнце потихоньку вставало, выбираясь из облаков. Мы молча наблюдали за ним. Я повернулась к тетке:
Мы с Лави отправимся в Сепфорис и найдем этого человека, Апиона. Я представлюсь племянницей Харана и попробую уговорить его взять тебя в Александрию.
А если Иисус вернется в твое отсутствие?
Попросишь его подождать. Я достаточно его ждала.
Тетя только хмыкнула в ответ.
XXVIII
Лави ждал у ворот, пока я целовала на прощание Марию и Саломею. На лицах обеих застыл ужас, но я притворилась, что ничего не замечаю.
Я не пропаду, со мной идет Лави. Я улыбнулась Саломее и добавила: Ты и сама когда-то ходила через долину вместе с Иисусом, чтобы продавать пряжу в Сепфорисе.
Иакову это не понравится, пробормотала Саломея, и я поняла, что родственниц беспокоит не моя безопасность, а проявленное непослушание.
Я собиралась отправиться в путь без их благословения, но на пути к воротам ветер распростер свои объятия, а оливковое дерево уронило несколько листьев мне на голову.