- Ну и что ж, - сказал барон, - тогда в пешем строю пойдем с саблями. Пешая сабельная атака. Ты ворвешься в Май-Манчан через южные ворота. Наши силы двинутся с востока.
Горели костры. Оборванные, в лохмотьях, в износившейся обуви, казаки с горы разглядывали золоченые крыши дворцов и храмов Урги.
50. Сцена
В Урге царило зловещее безлюдье. Магазины и лавки были закрыты. Ламы сидели по домам. Однако служба православной церкви русского консульского поселка собрала много прихожан. Служил священник консульской церкви Парняков, известный в городе и любимый как русскими, так и монголами. Его проповеди всегда слушались с сердечным вниманием. И сейчас, поднявшись на амвон и поблескивая золоченой оправой очков, священник говорил:
- Творения, с которых снято проклятие греха, образуют новую тварь. Всякая тварь создана прекрасно, но проклята вследствие грехопадения человека.
В этот момент в церковь вбежал, запыхавшись, один из прихожан.
- Простите, батюшка, - сказал он священнику, - началось. Господа, штурм начался, и казаки уже в китайском квартале.
Действительно, издали доносился все усиливающийся грохот выстрелов.
- Ей, гляди, скоро аминь, - продолжал священник под нарастающие звуки выстрелов.
- Ей, гляди, Господи Иисусе, таково, братья мои, залог и воздыхание христианской надежды. Будем надеяться, братья! Расходились, прижимаясь к стенам.
- Если китайцы опять отразят штурм, - сказала испуганно одна из прихожанок, - быть русским погромам. Надо ожидать мести китайцев, грабежей и резни.
- Надежда только на офицеров, на вас, господа, - обратился священник к одному из молодых людей. В расходящейся толпе слышались разговоры:
- Запереться в домах, забаррикадироваться дровами, запереть ворота, заложить на болты ставни, учредить во всех дворах дежурства.
- Господа, долго ли продержимся? Ведь оружие - только револьверы.
- Вооружимся дубинками.
- Поможет ли?
- Только разозлит еще больше китайцев.
- Неужели барон будет медлить?
- Каков он, барон?
- Каков бы ни был, довольно того, что он белый.
- Мы, беженцы из Забайкалья, знаем его как человека крутого, но и нас сейчас гораздо сильней страшит китайская солдатня.
- Только бы, Господи, помог, мы с радостью встретим барона.
- Слышите, господа, какие радостные звуки. Выстрелы слышались все яснее и яснее.
Бой шел на узких кривых улочках. Конная атака был остановлена пулеметами. Резухин приказал:
- Спешиться и атаковать в пешем строю!
Заросшие бородами, в рваных полушубках казаки дрались, свирепо матерясь. С плоских крыш в казаков летели гранаты и камни. Китайские ополченцы стреляли даже из луков. Башкирские и монгольские отряды с восточной стороны вступили в Май-Манчан - китайский квартал. Началась резня. Последним прибежищем китайцев и китайских ополченцев стали кумирни. Под защиту божества собрались сотни людей. Но молитвы не помогли. Казаки, башкиры и монголы взломали ворота. Когда барон появился на центральной площади китайского квартала, главный Май-Манчанский храм пылал.
- Я велел не трогать храмы! - крикнул Унгерн.
- Ваше превосходительство, - ответил ему один из офицеров, - это в горячке боя невозможно, храмы деревянные, а люди слишком ожесточены.
- Ваше превосходительство, - доложил другой офицер, - освобождена тюрьма.
- Эта главная цель моего похода, - сказал барон. - Тюрьма - символ насилия китайцев.
Он поскакал к тюрьме. Я, как адъютант, следовал за бароном.
51. Сцена
В большом деревянном бараке, где содержались русские, лежало много трупов. Барак был набит полуживыми от холода и голода людьми.
- Последние дни нас не кормили, - говорили освобожденные. - Нам запрещали разводить костры, многие умерли, остальные ждали смерти.
Увидав подъехавшего барона, освобожденные кланялись ему и кричали:
- Спаситель наш, Господи, возблагодари спасителя!
Неподалеку от тюрьмы находился русский консульский поселок. Оттуда слышалась частая пулеметная стрельба. Китайцы засели во рву возле русского консульства. Когда барон подъехал, бой уже затих.
- Стреляют только возле оврага - русского кладбища, - доложили барону.
Повсюду над домами развевались трехцветные русские флаги. Навстречу барону вышла депутация с хлебом-солью. Старый отставной генерал торжественно сказал:
- Ваше
превосходительство, господин барон Унгерн фон Штернберг, ваше чудесное появление здесь, на краю света, куда мы заброшены ужасами большевистской революции, кажется нам предвестием счастливых перемен. Грядет спасение России.
Средь депутации стоял и некий старик, явно семитского вида. Барон мрачно покосился на него и кивнул Сипайлову, который в конце боя появился и присоединился к кортежу, сопровождавшему барона.
- Кто это таков, этот семит? - спросил барон Сипайлова, когда поехали далее.
- Хозяин пекарни Маскович, - угодливо ухмыляясь, ответил Сипайлов.
- То-то я чувствую, что хлеб воняет чесноком, - сказал барон. - Много тут евреев?
- Хватает, ваше превосходительство, - ответил Сипайлов. - Мои люди составляют списки.
- Откуда они? Есаул, выяснить, как они здесь появились.
- Приехали из Сибири, - сказал я. - В Сибири многие евреи служат в белой армии и занимают видные посты, вплоть до Омской и Читинской администрации.