- Ваше превосходительство, она не моя возлюбленная, - снова ответил я. - О ее неверности пусть заботится муж.
- Муж? - улыбнулся барон. - Именно муж. Вызовем мужа.
37. Сцена
- Ваша жена ведет себя непристойно, - сказал по-французски
барон Голубеву, - она в юрте у японцев, вы должны ее наказать.
- Как наказать, ваше превосходительство? - спросил запуганный и подавленный Голубев, стоя перед бароном в нелепо сидевшем на нем солдатском мундире.
- Дайте ей пятьдесят бамбуков.
Голубев замер, опустив голову. Барон обратился ко мне.
- Ты будешь наблюдать, если муж плохо будет наказывать, повесить обоих. Понял? Идите.
Голубев шел пошатываясь, держась руками за голову, потом остановился и говорит:
- Есаул, мы были с вами в хороших отношениях. Помогите мне, дайте мне револьвер, и я сейчас же застрелюсь.
- Бросьте говорить глупости, - ответил я, - за эти ваши слова и меня барон повесит. Видите, вот идет делопроизводитель канцелярии Панков. Барон послал его следить за мной.
Привели Веру. Избивающий жену муж плакал. Я тоже с трудом сдерживал слезы. Ведь Панков, смиренный и молчаливый парень, безусловно, донес бы. Вера выдержала наказание без стона и мольбы. Молча встала и, пошатываясь, пошла в поле.
- Вестовой, - сказал я, потрясенный, - возьми даму под руку. И обернулся к Голубеву:
- Идите назад в казарму, я доложу барону.
Он поднял на меня глаза. Такой муки давно не видел я в человеческих глазах.
- Сегодня ночью я повешусь, - шепнул он мне, как-то даже весело, заговорщически подмигивая.
- Панков, - сказал я, - отвезите господина Голубева в госпиталь.
- Мне не было приказано, господин есаул, - сказал Панков.
- Отвезите, я вам приказываю, - сказал я, - я доложу барону.
38. Сцена
- Ваше приказание выполнено, - сказал я барону, прилагая усилие, чтобы моя рука у козырька фуражки не дрожала.
- А что муж? - спросил барон.
- Я его отправил в госпиталь, он нездоров.
- Рехнулся? Хорошо, - сказал барон и засмеялся явно истерическим смехом. Глаза его были воспалены.
- Жену послать на лед, пусть там еще посидит.
- Ваше превосходительство, она и так еле жива.
- Молчать и исполнять то, что я говорю! Не сдохнет!
Я понуро зашагал к жертве.
- Слушайте, мадам, меня вы простите, но что я могу поделать, когда каждую минуту жду вашей участи. Барон приказал вам идти на лед.
Женщина молча пошла к реке, дошла до середины, зашаталась и упала.
- Мадам! - закричал я. - Продержитесь еще немного, вы же замерзнете.
Но женщина не поднималась. Я бросился к барону.
- Ваше превосходительство, она стоять не может, замерзнет же!
- Ну, раскис от юбки, скажи ей, если не будет ходить, то еще 25 бамбуков получит. Ну, марш, юбочный угодник.
Женщина, шатаясь, ходила по льду, а я стоял на берегу и смотрел. Нервы мои, привыкшие ко всему, не выдержали картины наказания женщины. Отойдя, я прислонился к дереву и тихо, прикрыв лицо ладонью, заплакал. Прошел час, из юрты барона послышался крик.
- Есаул!
Я бросился на зов.
- Ну как она? Ходит?
- Так точно.
- Ну черт с ней, еще замерзнет. Прикажи ей выйти на берег, набрать хворосту и разжечь костер.
Я быстро вышел и крикнул:
- Вестовой! Набрать сухих дров, разжечь костер! Только чтобы барон не знал.
Среди темной ночи пылал огромный костер, а около него видна была фигура женщины. Утром барон вызвал меня.
- Как наказываемая женщина провела ночь? - спросил он.
- Исполнил все, что вы велели, ваше превосходительство.
- Хорошо. Голубеву я назначаю сестрой милосердия к доктору Клингенбергу, пусть старательным уходом за ранеными заглаживает свое преступление и пусть туда идет пешком.
- Ваше превосходительство, госпиталь находится под командой Сипайлова.
- Я понимаю, о чем ты, есаул, - сказал барон, - но страх перед наказанием спасет Голубеву от притязаний этого монстра.
Я вышел ободренный и, вопреки приказанию барона, отвез Веру в госпиталь. Большую часть дороги мы молчали. Вера сидела, понурив голову, сгорбившись.
- Ваш муж находится в том же госпитале, - сказал я.
- Бог с ним, - ответила Вера.
- Вам его не жалко?
- Жалко. Мне всех жалко и себя тоже.
В госпитале я усадил Веру в передней и пошел искать доктора Клингенберга. Доктор был в перевязочной.
- Доктор, - сказал я, поздоровавшись, - по приказанию барона я привез вам новую медсестру, госпожу Голубеву. Туг ее муж, между супругами сложные отношения. Я хотел бы его подготовить к встрече.
- Это теперь не нужно, - сказал доктор, - пойдемте.
Мы спустились в подвал, в полутемную комнатушку. На койке кто-то лежал, укрытый с головой простыней. Доктор откинул простыню, и я увидел восковую голову Голубева с полуоткрытым ртом.
- Отчего он умер? - спросил я.
- Умер, - неопределенно
ответил доктор.
- Яд? - спросил я.
- Он очень просил, - сказал доктор. - Мы должны быть гуманными не только по отношению к несчастным животным, но и по отношению к несчастным людям.
- Госпожа Голубева находится в тяжелом состоянии. Не надо ей сейчас говорить о смерти мужа.
- Хорошо, - ответил доктор, - я велю отнести труп в подвал, а ночью мы его похороним в общей могиле еще с несколькими умершими. Голубевой скажем, что муж отправлен в монастырскую больницу.