В эту ночь учительница не требовалась. Как истинная женщина она чувствовала, что должна делать, не раздумывая, не рассчитывая.
Мама, его расстреливали, сказала она матери. Чудом спасли. Его надо успокоить. Я люблю его. Он останется у нас.
Леночка, как ты хочешь, но
Вмешалась Маргарита:
Зачем у вас тесниться? Михаил Петрович будет спать у меня.
Лена поможет все устроить.
Я останусь с Мишей, сказала Лена непреклонно.
Мать только вздохнула.
Вспыхнули электрические лампочки. Находившиеся в комнате люди прислушались: лишь один выстрел где-то далеко.
Вот и мятеж подавлен, сказала Маргарита.
Стахеев никогда не мог вспомнить, о чем он думал в те минуты и часы счастливой ночи. Наверное, о чем-то думал. Но на всю жизнь сохранил в памяти ощущение пронзительной жалостливой нежности к девушке, странным образом связанное с радостной жестокостью самца, удовлетворяющего страсть. В том, что Лена отдала ему свою девственность, он никогда не сомневался.
Штаб-ротмистр спрашивает, какой будет приказ. Куда везти госпожу? Или вы пришлете за ней казаков?
Борукаев герой осетинского народа, сказал Шкуро привычным уже митинговым тоном. Я, кубанский казак и командир, никогда не забуду, что он рисковал и рискует жизнью ради
спасения моей любимой жены. Давайте посоветуемся, друзья, как нам теперь лучше поступить, чтобы уберечь Тасиньку от красных. Привезти ее сюда? Пусть разделит с нами трудности похода?
Друзья были против, говоря о бесконечных боях, попытках красных окружить казачье войско. Шкуро этого и ожидал в походе жинка не сгодится, но осетина-вестника для порядка строго спросил:
Герой Борукаев сможет оберечь жену от нового ареста, от нападений бандитов?
Очень хорошие аулы, ответил осетин. Далекие и тихие. Борукаева знают и любят. Все за него.
Вот и передай ему мою сердечную благодарность. Письмо для Тани я тебе отдал. Возьмем Ставрополь тогда, наверное, я за ней пришлю казаков.
Осетин попрощался, вышел. Через распахнутую на мгновение дверь все вдруг услышали отдаленные густые винтовочные выстрелы.
Что это в твоем Ставрополе стрельба поднялась? спросил полковник своего разведчика Кузьменко, приехавшего из города с докладом. Я вроде еще не начал наступление, Деникин в Тихорецкой, и план у него на Екатеринодар.
Откуда ж мне знать, Андрей Григорьевич? Я же вчера оттуда.
Ты, Коля, казак или баба в шароварах? возмутился Шкуро, который в последнее время часто раздражался и возмущался. Сидел в городе моим разведчиком и кроме Госбанка ничего не знаешь?
Ну, так, слышал кое-что. Офицеры будто бы решили восстание начать. Но они ждали Деникина, а сейчас вот
А сейчас вот иди к дежурному и передай мой приказ: срочно в сторону города разъезды. Подсылать только местных темнолесских. И чтобы через час Нет через сорок минут я знал всю обстановку.
Я бегом, Андрей Григорьич.
Разведчик хренов, недовольно сказал ему вслед Шкуро. А теперь, друзья, такой вопрос: у меня в подчинении казачья дивизия из четырех полков и пластунская четырехбатальонная бригада. Таким войском должен командовать генерал. Как мы такое положение исправим?
Собрать штаб, быстро и решительно нашелся Перваков. Слащова, Солоцкого, и объявить приказом.
Разговорчики, оборвал его Шкуро. Ты ж знаешь, как Слащов на меня смотрит. Завидует и ненавидит. А Солоцкий тоже очень умный.
Умный бородач подъесаул Солоцкий сам поднял восстание в Лабинском отделе, когда услыхал о действиях Шкуро. Армавир брал со своими повстанцами, правда, ненадолго. Сам привел войско в подчинение полковника, теперь же, командуя дивизией, ко всему присматривается и по всем делам имеет мнение. На такого особенно не надейся.
Деникин объявит приказом, сказал Наум Козлов.
Он тебе обещал? Да? набросился на него полковник. Вы же с ним друзья. Да? Разве нет? Вот и я с ним еще не подружился. А ему наговорят на меня такого Да еще в красных газетах всякую чушь обо мне печатают. Я знаю, как надо действовать, только через нашу Раду , через Филимонова . Чтобы он обратился к Деникину. Но и с Филимоновым тоже надо договариваться
Тяжело было Андрею. Почти месяц был он напряжен, как струна. Каждое слово, каждый шаг это не его казака Андрея Шкуро, а некоего другого человека: руководителя восстания против несправедливой власти, народного защитника, политика, поддерживающего лозунг Учредительного собрания Поговорить можно только со своими, но радости мало от этих разговоров. Если ты и волк, то в клетке, связанный. Горилки и той лишний глоток выпить нельзя. С девками повеселиться ни-ни. Даже лезгинку сплясать нельзя. Вот и ходил целыми днями злой, на своих кидался, как пойманный волк.
О том, что в Ставрополе вспыхнуло восстание офицеров, точно узнали даже раньше чем через сорок минут, но подробности события выяснились лишь к утру, когда в Темнолесскую был доставлен штабс-капитан Гензель, еще не успокоившийся после смертельного ужаса пережитого. Петляя по городу, он несколько раз наталкивался на матросов и красноармейцев, отстреливался, бежал, полз по какому-то огромному полю, плутал в лесу и, оказавшись в штабе Шкуро, все еще опасливо озирался и недоверчиво слушал казаков, неохотно отвечал на вопросы. Уже только засветло, когда в штабе появились Шкуро и Солоцкий, штабс-капитан словно понял, наконец, что он спасен, что он у своих. Особенно его обрадовал Солоцкий, с которым встречался на германском фронте.