"Любить любишь, а загубить не жаль", подумалось ей.
Князь кротко и будто стараясь чрез силу быть холодным и резким, объявил дочери, что сенатор желает с ней переговорить наедине. Сказав это, Артамон Алексеевич тотчас же вышел.
Княжна села и не поднимала глаз на Каменского, не двигаясь, как бы приготовилась слушать. Лёгкий, едва видимый румянец заиграл на её бледных щеках. Гнев подступал к сердцу, подступал к горлу и давил его.
"Нет, уж я тебя удивлю! думала княжна. Ни от одной московской барышни во веки веков никто не слыхал и никогда не услышит того, что ты от меня, крымки, сейчас услышишь"...
Я хотел, княжна, побеседовать с вами... вежливо начал Камыш-Каменский, несколько смущаясь и дрогнувшим голосом... Мне надо... Нам обоим равно надо перемолвиться без посторонних... об разных важных обстоятельствах. Вам известно, что я просил вашего родителя, чрез моего друга, сделать мне честь...
Вы желаете на мне жениться? сухо выговорила княжна, всё не поднимая глаз.
Да-с. Если я могу надеяться...
На что...
Могу надеяться, что вы разделяете то чувство, которое есть во мне.
Я не могу его разделять! звеняще сухим шёпотом заговорила Анюта, что всегда случалось, когда вся её огненная и сильная натура трепетала под наплывом гнева, который она едва сдерживала в себе.
Почему же?
Я не могу разделять... иметь такое же чувство к вам, какое вы имеете ко мне. У меня огромное состояние, куча вотчин... крестьян, куча денег, которым мы с родителем и счёта не знаем, а у вас, кроме золотого мундира в сто рублей, ничего нету.
Сенатор как-то крякнул, поперхнулся, и если бы княжна подняла на него глаза, то вероятно замолчала бы или расхохоталась и убежала. Каменский сидел перед ней, глупо выпуча глаза. Наконец, вполне убедив себя, что он ослышался, он уже спустя минуты две выговорил:
Чего-с?
Ничего. Я жду другого вопроса, чтобы отвечать.
Я об ваших вотчинах не думал говорить. Я говорю о той любви и преданности... О желании моём... Поверьте, княжна, что даже в Петербурге никакая девица, никогда
во мне не возбуждала такой глубокой, могу сказать, священной любви, какую я теперь... Я от вас разум потерял...
Потерять всё можно! И чем что меньше, тем легче человеком теряется!
Чего с?!
Иголку легче потерять, чем дубину!..
Да-с... это... это точно... Только я, княжна... Я что-то в толк не возьму... Позвольте спросить вас... Вы желаете разделить со мной?..
А у вас есть что... чем вы можете поделиться, кроме мундира?
Я говорю о моём чувстве, а не... Я не понимаю, наконец, вас. Извините. Вы говорите очень удивительные вещи.
Желаю ли я идти за вас замуж? Вы это хотите узнать? Понятное дело, что совсем не желаю. Но до моего желания или нежелания вам нету заботы. Вы с батюшкой меня скрутите и повезёте силком в храм! Но скажите: Что ж я, так всю жизнь связанная, и буду ходить? Ведь когда-нибудь вы меня да развяжете. Ну вот я и скажу: в тот самый день, когда меня развяжете, я и уйду от вас.
Пустое... вымолвил Каменский, вдруг меняя тон голоса и любезную манеру. Всё пустое. Никто об таких обстоятельствах не думал. Ни князь, ни я... Вы девица умная и не захотите срамить себя на всю Москву.
А что хуже: срам или горе?.. воскликнула княжна. Что лучше: осрамиться или умереть? Мне за вас идти, ведь это хуже смерти!.. Вы мне в отцы годитесь, а не в мужья. Посмотрите на себя.
Признаюсь вам, княжна, первый раз я слышу и вижу, чтобы российская дворянка и девица такие речи вела, обиженно вымолвил наконец сенатор. Это не в обычае, чтобы...
Я не совсем русская девица, резко прервала его Анюта. Я татарка по матери.
Вот как? Ого, как вы однако...
Даже вера православная и та мне на половину чужая. Матушка была магометанка!
Ох, Господи! Мои ли уши слышат! с неподдельным ужасом воскликнул сенатор. Да, я вас совсем не знал. Я полагал, судя но внешнему виду вашему, ласковому и обходительному, что вы кроткая как ангел девица, а вы...
Чёрт чёртом.
Нет, эдак я не скажу, но...
Чёрт! выговорила Анюта и в первый раз подняла глаза на Каменского. Я вам сама говорю: как есть сатана!
И всё лицо, глаза, всякая жилка в бледном лице княжны, казалось, двигались и дрожали. Она была вне себя. Она почти не понимала, что говорит, и не знала, не ручалась за то, что сейчас скажет. Помимо злобы на этого старика жениха ей хотелось его испугать и заставить отказаться самому от безумной мысли жениться на ней.
Найдёте русскую девицу, которая могла бы зарезать своего супруга? А я могу! Потому что я не русская, выговорила Анюта, гордо меря глазами старика.
Тьфу! Господи помилуй! проговорил Каменский, поверив не столько словам, сколько лицу княжны.
Всё ли вы от меня узнали, или ещё вам что нужно?
Да, я знаю. Я сбился с толку... Я полагаю, что мы это всё ради шутки сказывали. Так что мне хоть с начала начинать или бросить всё, опаски ради... И уйду-то я! И зарежу-то я!.. проговорил Каменский другим голосом, как бы подделываясь под голос княжны. Просто страсти Господни!..
Не верьте... Мне всё равно. После увидите. Но знайте всё-таки, что венчаться по доброй воле я не буду. Вам батюшка говорил про это?
Про что? Ничего он не говорил!