Они ведь сдадутся, да? спросила наконец Анна, озвучив мучивший всех вопрос. За шесть недель, минувших с тех пор, как ее мир перевернулся с ног на голову, юная киприотка неплохо продвинулась в изучении чужого языка и теперь продолжила по-французски с очаровательным акцентом. Или все умрут, нет?
Скорее всего, кивнула Джоанна, слишком взволнованная, чтобы укрывать пеленой молчания суровый закон войны: замок или город, взятый с боя, не вправе рассчитывать на милосердие. Вопрос, будут ли выжившие, зависит от прихоти победителей или от возможности побежденных уплатить выкуп. После взятия христианами Иерусалима в 1099 году произошла кровавая баня, в ходе которой почти все мусульманские и еврейские жители города были преданы мечу. Однако четыре года назад Саладин пощадил иерусалимских христиан, поскольку Балиан дИбелин уговорил его принять выкуп. Джоанна гордилась тем, что посланные в Святую землю задолго до этого ее отцом деньги спасли жизни тысячи мужчин и женщин от печальной судьбы оказаться на сарацинских невольничьих рынках. Посмотрев на Анну, она поспешила смягчить первоначальный ответ:
Вот почему они примут наши условия. Арабам известно, что в случае захвата города их ждет кровавая резня. Сдавшись, они могут спасти себя и тех, кто еще остался в Акре.
Анна перевела взгляд с Джоанны на Беренгарию, потом снова посмотрела на Джоанну.
Раз исход ясен, то почему вы переживаете? Прежде чем собеседницы успели ответить, принцесса вдруг понимающе улыбнулась, отчего на ее щеках образовались ямочки. Ах, я догадалась! Вы боитесь за Малик-Рика.
Этим прозвищем сарацины называли Ричарда, и Анна тоже начала пользоваться им, к вящему веселью короля.
Он может достаточно оправиться к следующему... Киприотка нахмурилась, подбирая нужное слово: К следующему приступу, так кажется?
Так, подтвердила Джоанна, обменявшись с Беренгарией сочувственным взглядом.
Хотя с каждым днем к Ричарду возвращались силы, физически он еще не был готов принимать участие в битве, а женщины опасались, что на уме у него именно это. Короля очень огорчило, что не ему довелось возглавить своих людей во время вчерашнего приступа. Джоанна и Беренгария надеялись, что Генрих, епископ Солсбери некий и остальные друзья Ричарда не позволят ему так безрассудно рисковать жизнью, но знали, каким упрямым способен он быть, поэтому молились, чтобы этот день осады стал последним.
Они собирались уже отправить одного из придворных рыцарей Джоанны в шатер тамплиеров, разузнать новости о ходе переговоров, когда услышали вдруг этот звук. То был рев тысяч глоток, более громкий даже, нежели производимый «греческим огнем», когда тот устремляется к цели, таща за собой дымный хвост. Мариам метнулась к входу и через секунду вернулась с улыбкой на устах.
Либо заключен мир, либо весь лагерь сошел с ума: мужчины орут и вопят, а все шлюхи спешат помочь им устроить праздник!
Джоанна и Беренгария вскочили и радостно обнимались, решив не обращать внимания на факт, что это лишь временная передышка, что взятие Акры это лишь первый шаг на кровавом пути к освобождению Святой земли.
Не прошло и часа, как шум стал нарастать, предупредив женщин о приближении Ричарда. Рядом с ним шагали Генрих и граф Лестерский, друзья и свита радостно следовали за ними. Король все еще выглядел тем, кем являлся человеком, недавно вставшим с одра тяжкой болезни: щеки
ввалились, лицо казалось особенно бледным на фоне рыжих волос. Но улыбка его слепила, а таким счастливым женщины не видели его никогда прежде.
Дело сделано, объявил он хрипло. Акра наша.
Гарнизон крепости согласился сдать город, все оружие, включая метательные орудия, а также семьдесят галер из флота Салах ад-Дина, стоящие на якоре в гавани. От имени султана командиры обещали уплатить двести тысяч динаров и возвратить Истинный Крест. Полторы тысячи христианских пленников получали свободу, в том числе сто особо поименованных человек. За посредничество в устройстве соглашения Конрад Монферратский получал десять тысяч динаров. До выполнения условий гарнизон Акры удерживался в качестве заложников, а затем воинов и их семьи полагалось отпустить. Когда новости достигли Салах ад-Дина, тот ужаснулся и, посовещавшись с советниками, решил отправить после наступления темноты пловца в осажденный город с повелением не принимать подобных условий. Но вскоре узнал, что опоздал, потому как в полдень ему донесли, что на стенах Акры развеваются «знамена неверных».
ГЛАВА IV. Акра, Утремер
Ричард не обращал внимания на это ворчание и шел своим курсом, заботясь лишь о том, чтобы как можно скорее укрепить Акру. В его планы входило сразу же, как только Салах ад-Дин выкупит сарацинский гарнизон, выступить в поход на юг. Но прежде архиепископу Веронскому и прочим прелатам предстояло заново освятить городские церкви, многие из которых использовались в качестве мечетей. Улицы необходимо было расчислить от завалов, обломков и мусора, накопившегося за время осады, а жилые дома распределить между крестоносцами. Стены Львиное Сердце начал восстанавливать немедленно, но миновало целых девять дней, прежде чем он счел достаточно безопасным привезти в город Беренгарию и Джоанну.