Новгородские «окладные книги» содержат немало сведений о сборе меховой дани. Так жившая во второй половине XV века Марфа Борецкая, знаменитая «Марфа-посадница», лидер антимосковской боярской пратии Новгорода, только с одного Никольсокго погоста получала в качестве оброка 3094 беличьих шкурки и два рубля денег серебром.
«Софийская казана», то есть казна архиепископа Новгородского и Псковского, получала с Сердовольсокго погоста дань в 880 белок и 11 с половиной гривен серебра, с волости Мегриярва 5 гривен серебра и 910 белок. Даже пошлины за рыбную ловлю в Новгородской республике зачастую взимались белками.
Однако главным источником меха (прежде всего той же белки) для Новгорода служила не дань с окрестных крестьян, а меха поступавшие из северных владений олигархической республики. Одним из главных центров торговли белкой на севере Руси был город Устюг Великий. Устюжское княжество долго время платило меховую дано Новгороду. В 1425 году она составляла прмиерно десятую часть ежегодного новгородского экспорта в Европу 50 тысяч белок и 6 сороков соболей.
Отдельные наиболее богатые новгородские купцы закупали тогда в Устюге до 60 тысяч белок ежегодно. То есть дань составляла менее половины в новогородском экспорте большинство мехов закупалось, точнее выменивалось у крестьян и охотников в различных регионах Руси, в основном на северо-востоке.
Меховые войны
Еще в XIIIXIV веках, в период господства Золотой Орды, необходимость уплаты монгольской дани подтолкнула новгородцев и владимиро-суздальцев начать экспансию на северо-восток, в лесные земли Белого моря и Урала, в «Биармию» и «Пермь Великую», чтобы за счет обложения меховыми поборами аборигенов компенсировать налоговый гнёт Орды.
Новгородцы пытались обложить меховой данью фино-угорские племена, жившие на северо-востоке, ближе к Уралу. Новогородские «ушкуйники» (северная помесь купцов, пиратов и казаков) постоянно ходили в набеги эти земли, в XIV веке даже достигли реки Обь в западной Сибири. Но Новгород так и не сумел ни полностью покорить северо-восточные земли, ни наладить систематический сбор с них меховой дани.
К тому же постепенно контроль за путями на северо-восток, к Уралу стал переходить к Московскому княжеству. Уже в 1333 году московские князья стали собирать меховую дань на территории современной республики Коми, выбив оттуда новгородских сборщиков подати. Соболь на территории европейской России в те века водился уже преимущественно только в районе Печоры (ныне город в республике Коми), поэтому Новгород остался без своего соболя самого дорого тогда меха.
В XV веке новгородский меховой экспорт в Европу перестает расти в объёмах и даже сокращается. В 1445 году когда в Европе была сделана Гутенбергом первая печатная книга трехтысячный отряд новгородских «данников» (сборщиков меховой подати) ходил за Урал в Югру. Новгородцы пытались обложить местные племена большой меховой данью, чтобы восстановить объемы своего падающего экспорта в Европу. Но пришедший в Сибирь новгородский отряд был разбит «остяками», предками современных
по тысяче шкурок. Нередко беличьи брюшки, сшитые по несколько штук вместе, шли в продажу отдельно от спинок. Бельчьи спинки стоили примерно в два раза дороже, чем «бельи черевьи» (брюшки белок).
На севере Руси беличья шкурка стоила полкопейки. Но в торговле с Европой тысяча беличьих шкурок стоила уже не 5 рублей, а 40 талеров («ефимков» как тогда русские именовали основную серебряную монету Европы), то есть килограмм серебра.
При этом если в Европу, как и во времена Новгорода, мех вывозился в основном необработанным, то в Турцию, Иран и другие страны Востока русский мех часто шёл уже в изделиях, в виде готовых беличьих шуб и беличьих, куньих, бобровых или лисьих шапок..
Рыночные цены на предметы готовой одежды из меха колебались весьма широко, в зависимости от сорта и качества меха. Например, соболиная шуба, из меха как бы сейчас сказали средней ценовой категории, стоила от 30 до 80 рублей. «Нагольная» (сшитая кожей наружу) горностаевая шуба стоила в среднем 17 рублей. Цена очень популярных «горлатных» (обшитых из меха с горла зверей) лисьих шапок, колебалась в зависимости от качества меха от 1 до 10 рублей.
Мягкое золото Сибири
Конец XVI столетия открыл для Русского государства новые источники сверхприбыли от торговли мехами. Начало присоединения Сибири практически сразу наполнило московскую казну новыми деньгами собственно всё продвижение русских людей на Восток, «встречь солнцу», было обусловлено поиском и добычей «мягкой рухляди», ценных мехов.
Всё коренное население Сибири по мере продвижения на восток русской власти, облагалось натуральной податью мехом так называемым «ясаком». Этот термин достался по наследству от Золотой Орды и происходит от монгольского слова «власть».
По окладным книгам Енисейского уезда в 1621 году с коренного населения уезда взимался ясак в размере 12 соболей с человека. Правда тогда это был самый высокий размер ясака в Сибири, в остальных районах размер меховой дани был существенно меньше.
Если в начале XVI века, когда была написана книга Гербенштейна «Записки о Московии», лучший соболь поступал исключительно с Печоры, а белка из Казанского ханства, из Перми, и Устюга, то уже в начале следующего века русские экспортные меха шли из-за Урала и большая ярмарка сибирской пушнины действовала даже в Лейпциге.