Ссыльные по делу царевича Дмитрия открыли историю каторжного освоения Сибири. Впрочем, до XVIII столетия каторга за Уралом обычно заменялась «пешей казачьей службой» целый век все самые пассионарные элементы, участники «соляных», «медных» и пугачёвских бунтов, целенаправленно закачивались государством за Урал, где «русский фронтир» находил полезное применение их буйному нраву.
Русская мечта и воеводы без жалования
«Профессия» первопроходца была смертельно опасной, большинство гибло, но примеры личного успеха манили на Восток всё новых и новых «охочих людей». Иван «сын Мерькурьев» по кличке Рубец первый русский, о котором документально известно, что он в 1662 г. побывал на Камчатке. Его личная доля в меховой добыче, привезенной с ещё неведомого полуострова, на таможне в Якутске была оценена в 1050 руб. стоимость сотни хороших домов в Москве того времени! Современники обоснованно подозревали, что ещё больше камчатских мехов Иван Рубец утаил, дабы не платить лишнюю пошлину. Первопроходец по кличке Рубец умер от старости в родном Тобольске в своей постели богатым человеком и такие манящие примеры в ту эпоху были не единичны
При этом первые сибирские воеводы XVII века не получали жалования. Все находившиеся под их началом «служилые люди» получали его деньгами и хлебом. Сами же начальники были как в том анекдоте: «Выдали пистолет крутись, как хочешь». Но государство ещё и строго запрещало сибирским воеводам заниматься коммерцией и торговлей!
Понятно, что в сибирских далях эти государственные требования нарушались воеводы и приторговывали втихую, и нередко пускались во все тяжкие. Обычным источником воеводских доходов была коррупция и перегибы при сборе «ясака», налога мехами. Но в любом случае воеводская коммерция была абсолютно незаконна, а превышение налогов имело пределы, ибо вело к жалобам и бунтам «ясачных инородцев», что прерывало стабильный сбор меховой дани, и считалось самым тяжким грехом в воеводской службе.
В таких условиях у первых русских воевод Сибири оставался
только один легальный способ обогащения «объясачивание» новых инородцев на еще неведомых землях! Ибо трофеи при завоевании, они же награбленная добыча это святое Плюс обязательные денежные награды от царя за «приискание» новых «землиц».
Теперь понятно, какой была одна из главных причин того, что сибирские первопроходцы столь активно бежали «встречь солнцу», всего за век освоив шесть тысяч вёрст от Урала до Камчатки?.. Прямой материальный интерес идти дальше на Восток был тогда абсолютно у всех, снизу доверху от последнего «охочего казака» до царского воеводы, предусмотрительно лишённого царём жалования.
Яркий пример тому первая русская попытка присоединить к России берега Амура. Помимо жажды «охочих казаков» и самого Ерофея Хабарова разжиться добычей, там был и прямой материальный интерес якутского воеводы Дмитрия Францбекова («православного ливонского немца из рыцарских людей» по определению документов тех лет, ведь изначально он не Францбеков, а Fahrensbach). Именно Францбеков из личных средств внёс основную сумму денег 2900 рублей на снаряжение экспедиции Хабарова, с условием, что тот вернёт всё после победы в полуторном размере. Хабарову даже пришлось написать завещание, по которому всё его имущество в случае смерти отходило воеводе.
«Ратным обычаем промышлять над иноземцами»
Покорявший Амур отряд Хабарова лишь на треть состоял из «служилых людей» (военных на официальной службе), основную массу составляли «охочие казаки», то есть не связанные с госслужбой добровольцы «покрученники» и «своеуженники». Первые те, кто нанимался в «промысловую ватагу» первопроходцев за счёт средств атамана-нанимателя, получая от него снаряжение и паёк в походе. Вторые, «своеуженники», это нечто типа миноритарных акционеров воины, присоединившиеся к «промысловой ватаге» сибирских конкистадоров со своим оружием и на собственные средства.
«Своеуженники» могли иметь собственных «покрученников» (что оформлялось отдельными договорами «покрутными записями» на языке XVII века). Обычно «покрута» составлялась сроком на три года, и «покрученник» по договору обязывался отдавать две трети своей добычи нанимателю. Вот такая своеобразная корпоративная культура русских первопроходцев. Как видим, нашей истории есть чем ответить заморским каперам и флибустьерам
Если уж сравнивать с европейскими «джентльменами удачи», то Ерофей Хабаров был именно капером он получил от якутского воеводы «наказную память», официальный государственный документ, сибирский вариант каперского патента, этакую смесь лицензии и инструкции по «проведыванию новых землиц неясачных людей и приведению их под высокую государеву руку».
На русском языке XVII века государственное разрешение на прямое насилие в целях завоевания и подчинения новых земель звучало красиво «Ратным обычаем и всякими мерами промышлять над иноземцами». Правды ради, «наказная память» для всех первопроходцев всегда требовала изначально предлагать иноземцам мирное подчинение «Говорить с ними ласково и смирно, чтобы они были под государевой высокою рукою в ясачном холопстве навеки»