Точнее, три тысячи голов, пояснил директор.
А как платить будешь? вмешался Рустам.
Цены на змей будут в новом сезоне такие: гадюка степная, одна голова, один рубль, гадюка обыкновенная три рубля, гюрза в зависимости от размера от десяти до двадцати пяти рублей за голову.
Ловцы загудели: третья и четвертая бригады удовлетворенно, вторая возмущенно.
Не поедем мы степную гадюку ловить! посовещавшись со своими ловцами, заявил Рустам. Расчета нет. Давайте нам заказ на обыкновенную!
Ни ты, ни твои ловцы этой змеи не знаете, попытался урезонить его директор.
Все змеи на один лад! упорствовал Рустам. Давайте обыкновенную второй бригаде!
Может ли первая бригада удовлетворить просьбу второй? обратился к нам директор.
Я думаю, что можно передать им план на Я сделал паузу. Ну, скажем, на две тысячи змей.
Две тысячи! ахнул Толик. А что же нам остается?
Одна тысяча.
Я не согласен! закричал Толик. Это кошкины слезы, а не заработок!
Толя,
помолчи, дернул его за рукав Борис.
Порешили на том, что одну тысячу гадюк отловит наша бригада, а две вторая.
За гадюкой обыкновенной ехать предстояло в лесную зону. Меня это устраивало: на степи и горы я уже нагляделся, хотелось увидеть что-то новое.
Костя настоял на том, чтобы весной третья и четвертая бригады поехали за степной гадюкой и только осенью за гюрзой. Доводы Кости убедили директора, и он изменил первоначальное решение.
Теперь нужно было узнать, куда же нам ехать? Где искать эту самую гадюку обыкновенную?
Стал я рыться в книгах и журналах, надеясь там отыскать хоть какие-нибудь сведения, но старания мои успеха не имели. Статей о гадюке обыкновенной было довольно много, но в них сообщалось об анатомии гадюки, об ее питании, о расцветке кожи и числе чешуек на туловище, на брюхе, о длине хвоста у самки и самца, о хвостовом индексе и еще много всякой всячины. Главного же, где искать гадючьи очаги и как искать в них змей, не было. Костя помочь мне не мог: он эту змею не изучал.
Я приуныл, но, на наше счастье, в Ташкент приехал известный профессор зоолог. О его приезде сообщил мне Костя. К профессору мы пошли все вместе, втроем. Рассказали ему о своих затруднениях. Профессор погладил окладистую бороду, подумал и сказал: Года три тому назад я был в Белоруссии. Есть такое озеро Выгоновское. Оно расположено на территории Выгоновского лесхоза. Там было много гадюк. Обратитесь туда.
А когда лучше ехать?
Ехать следует ранней весной, в самое половодье. В это время талая вода выгоняет гадюк на сухие места и их легче отыскивать.
Мы поблагодарили профессора и пошли на зообазу. Рассказали о своей беседе с профессором директору. Директор разрешил одного ловца послать на разведку в Выгоновское лесное хозяйство. Поехал Толик. Вернулся он через две недели и обрадовал нас: Порядок, ребята. Все лесники в один голос говорят, что гадюк у них много! Будет дело! Я договорился, что как только они первых гадюк увидят, то дадут нам телеграмму.
А когда это будет? спросил Борис.
В апреле, как только снег сходить начнет.
Торопиться нам не приходилось: на дворе был еще февраль. Мы обстоятельно подготовились: смастерили маленькие хваталки (большие, те, которыми ловили мы гюрзу, не годились), сшили по десять мешочков на каждого, сколотили пять ящиков. Осталось дождаться телеграммы и в путь. Наступил апрель. В первой декаде телеграммы не было. Каждый вечер я и Борис приходили к Толику: телеграмма должна была прийти на его адрес. Одиннадцатое апреля телеграммы нет. Двенадцатое нет. Тринадцатое тоже нет.
В Ташкенте отцвели урюк и яблони, зацвела вишня и почти все деревья покрылись листвой. Нетерпение наше достигло предела.
Может быть, поедем без телеграммы? предложил Борис. Лучше там, на месте охоты, дождемся змей!
Хорошо. Если и завтра телеграммы не будет, послезавтра нужно ехать! поддержал я его предложение.
С таким решением мы разошлись по домам. Четырнадцатого апреля чуть свет ко мне прибежал Толик.
Есть телеграмма! Ночью принесли. Борька уже ушел за билетами.
Скоро пришел Борис.
В кассе билетов не было, но я обратился к начальнику аэропорта, показал ему наши удостоверения и объяснил, куда и зачем мы едем. Он выдал мне билеты из своего резерва. Вылетаем вечерним рейсом.
Сборы были недолгими, прощание еще короче.
Пятнадцатого апреля, в полдень, мы были в Телеханах, откуда до Выгоновекого лесхоза было всего двенадцать километров. Толик ушел искать попутную машину, а мы с Борисом сидели возле багажа на автобусной станции. Еще через полчаса мы тряслись в кузове грузовика вместе с тремя попутчиками из села Выгонощи.
В Телеханах проезжая часть улиц оттаяла, но едва мы выехали за околицу, как на грязном льду, покрывавшем дорогу, машину стало бросать из стороны в сторону. Снег на обочинах и в лесу осел, но не таял. На полянах проталины виднелись только на самом припеке. Там же, где снег лежал в тени деревьев, громоздились сугробы.
Не рано ли приехали? вздохнул Борис. Смотрите, сколько снега!
А телеграмма? отозвался Толик. Если бы змеи не вышли, то не было бы телеграммы!
Я промолчал, но мне казалось, что приехали мы рановато. Машина пересекла неширокий канал, еще покрытый сплошным льдом, взобралась на песчаный бугор и через перелесок выехала на большую поляну. Кочки на поляне вытаяли, но между кочками еще лежал снег. Дорога, если можно назвать дорогой сплошные ухабы с грязной водой, была обставлена вешками. На вешках висели клочья соломы.