Она спокойна, как удав. И имеет как у удава! железную хватку. Если Алиса чего захочет, она выдавит это из жизни, как пасту из тюбика. Но любимое её занятие манипулирование людьми, осталось в недалёком прошлом.
Так как мной манипулировать трудно, то у нас периодически возникают стычки. Только теперь после каждой стычки она как прилежная христианка опустив глаза, произносит: «Прости меня, пожалуйста!».
Ночные часы, положенные для отдыха, она отводит богоугодному чтению, а полдня дрыхнет, как обкуренный таракан.
И я её понимаю
Правда, прежде сводила к знакомому доктору
Приходится жить на работе, но это имеет и положительную сторону: увольнение продавцов увеличило продажи и сократило расходы.
Магазин спасает меня от неврозов. На «оккупированной территории» остаётся только бедный Бред.
Вечером, уставшие, мы возвращаемся в разорённое такое уютное недавно! гнёздышко. На правах хозяев и из родительской любви мы убираем, затем готовим, затем кормим, затем Падаем в единственной оставшейся нетронутой комнате.
В результате долгих переговоров я отстояла право суверенности личного пространства. Остальная территория квартиры подвергается ежедневно Мамаеву нашествию.
Бред стал писать с завидной периодичностью. Как по расписанию. Выводи его или нет
у него всегда в запасе есть лужица, которую он может плеснуть в ответ «оккупантам». И я его понимаю. Хотя и не разделяю подобные методы.
Потом у дочки заболел зуб. У неё всегда болят зубы, когда они у нас в гостях. Мои знакомые даже называют её «Зубная Фея», ну почему зубная и так ясно, а почему фея? Потому что она такая тоненькая и прозрачная, какими бывают только феи. Но если сказочная фея нарожает столько детей, то у неё тоже разрушатся зубы, даже если они волшебные. Особенно если она фея Пистимея, которая соблюдает все посты культа.
Сначала зуб пытались бюджетно лечить по провинциальному блату в социальной поликлинике с помощью мышьяка. Мышьяк и безалаберность прикончили зуб вконец.
Скупой платит дважды, а в нашем случае трижды. Платный доктор попробовал полечить его за деньги, но лечить было уже нечего, и зуб и опять за деньги! удалили. Естественно, щека распухла!
Вы представить себе не можете, как болит душа за такую тоненькую, маленькую, измученную малышами, бытовой неустроенностью, милую белокурую девочку, которая взвалила на себя тяжёлую ношу и теперь ищет спасения у Бога. Потому, что муж от неё сейчас далеко; потому,
что она не может до сих пор простить мне развода с её отцом; потому, что она запуталась во взрослой и такой непростой жизни; потому, что финансовый кризис ограничил мою помощь, а она не знает что делать; потому, что дети ещё очень маленькие
Она бы с удовольствием на правах обыкновенной женщины рожала бы детей, которых не рожают женщины-карьеристки. Но, имея троих в двадцать восемь, она понимает, что дети это не милые пупсики. Им нужно отдавать всю себя, всю оставшуюся жизнь. И она осознаёт: в каком опасном обществе мы живём в это тёмное время. Изо всех сил, которые доступны ей, она тянется к Свету.
Я сейчас плачу. Потому что прекрасно понимаю все обстоятельства, но не в моей власти что-либо изменить. Мы можем ссориться, мириться, тесниться, спорить, но мы родные люди. Мы семья. И всегда будем помогать друг другу.
Всё! Нос вытерла. Продолжаем дальше
Я вижу её опухшую щеку.
Девочка моя! Иди ко мне. Я тебя пожалею, говорю я как маленькой Алисе.
И она обнимает меня, и плачет от боли и усталости. Я целую щеку и продолжаю:
У кошки заболи, у собаки заболи, у Алисы подживи!
Мама! Прекрати эти свои языческие ритуалы! И ко мне, и к моим детям их не применяй! злится дочка.
Да-с
Поскольку Алисе назначили несовместимые с кормлением грудью антибиотики, то пришлось отучать Сеньку ещё и от груди. Ночного ора добавилось. Но языческий способ «горчица на грудь и куриные сочные котлетки» быстро всё расставили по местам.
Я устала и больше не спорю. Зачем?
У неё своя жизнь, у внучат тоже будут свои
Я не могу вложить им свой ум и мудрость, не могу что-то сделать за них. Но я всегда буду внимательно следить со стороны за тем, «чем они дышат».
Работу и кредитное бремя никто не отменял. Но если я заболею читай: выключусь, то за сезон мы ничего не заработаем, и придётся продавать квартиру. Я же не Греция. Со мной церемониться никто не будет.
Я уже начала чувствовать первые ласточки отключения жизнеобеспечения. Чаще стали приходить бессонные ночи и нервные срывы. Но-шпу и аспирин разбавили снотворные.
И мне стало страшно
Мне стало стыдно за то, что я такая слабая дрянь: не могу выдержать простые человеческие нагрузки.
И тогда я стала плакать
Да
Я плачу от стыда перед близкими, как будто я не смогла защитить их покой.
Я умоляла мужа поехать хотя бы на неделю к морю, но он не соглашался, понимая и разделяя заботы и расходы. В один из безнадёжных вечеров Игорь сказал: «Поезжай одна! Я присмотрю за Бредом и помогу Алисе. Да и денег на поездку для двоих нет. Тебя давно зовут в гости подружки. Езжай на две недели, а то «сдуешься» к сезону».
Я понимала, что всё это отговорки
Бреда Игорь хоронит уже который год и обвиняет его в поддельности. Наш английский бульдог пережил всех собак-ровесников в доме. Ему тринадцатый год. При том, что бульдоги живут всего шесть-восемь лет. Бывали и кризы, но я его всегда выхаживала. А в это время супруг как человек-фаталист искал лопату и мешок. Однажды зимой он так разволновался, что не сможет зарыть Бреда по-человечески, что мы даже поссорились. А на следующий день оживший Бред так качественно «располосовал» нам подушку, что пришлось её выкинуть. С тех пор я точно знаю, что про Бреда на Небе забыли. Жить он будет столько, сколько захочет сам.