Прокравшись обратно, Ильсор забрался в спальный мешок и некоторое время, бессмысленно улыбаясь, смотрел на звёзды. Завтра его люди станут свободными, только сами они об этом ещё не знают.
19
Было что-то подозрительное? спросил Баан-Ну у часовых.
Ничего, ответили ему. Только ночью прилетала под окно какая-то большая птица, мы не стали трогать.
Это вид ночных птиц, они питаются мелкими грызунами, пояснил Ман-Ра, который тоже видел гостью. Судя по всему, очень сообразительные.
Поздоровавшись с Джюсом, Баан-Ну первым делом изобразил на бумаге упомянутую птицу так, как её описал Ман-Ра: большая, с ушками и круглыми глазами. Он ни на что не рассчитывал, но Джюс оживился, заговорил, снова ткнул себя в грудь, похлопал по плечу.
Ручная? догадался Баан-Ну, жалея, что машина пока не умеет переводить, только повторяет за беллиорцем и меняет слова местами. Тот нарисовал схематичную фигурку с птицей на плече, и Баан-Ну даже почувствовал к нему некоторую симпатию. Урфин Джюс оказался совсем не опасен, ну, если не считать того, что подбил глаз бравому лейтенанту. С другой стороны, он был огородником и правильно рассердился, что чужаки
топчут его растения.
Но генерал рано расслабился. Огородник уже охрип; машина строила первые фразы на языке аборигенов, а Джюс с каким-то мстительным удовольствием её поправлял, и, казалось, до разгадки тайны пропажи было совсем недалеко. Вертолёты кружили над страной больше для вида. Теперь, когда было понятно, что большая часть экипажа пропала под землёй, искать её с воздуха было бессмысленно. Кратковременные вылазки за периметр тоже предсказуемо ничего не дали, кроме свежих фруктов. Лагерь, от которого, по меткому выражению Бу-Сана, откусили кусок, пытался налаживать жизнь без арзаков. Дежурные по кухне сражались с супами и кашами, и не всегда успешно. Жертвами проигранных сражений становились все. Колоть дрова оказалось гораздо труднее, чем на первый взгляд, да и вообще на оставшихся обрушилось такое количество незаметных, но важных повседневных дел, что над Ранавиром стоял нескончаемый стон. «Да как они это делали?!» и «Почему у меня не получается, я же менвит!» в первые дни слышалось отовсюду.
Урфин Джюс, которому разрешили прогуливаться по лагерю, присматривался ко всему со странным выражением лица. Казалось, он готов рассмеяться, но если бы он это сделал, его бы прихлопнули на месте. Как-то он не выдержал, отобрал у одного менвита топор и с размаху разнёс полено надвое, показывая, как правильно колоть дрова. Менвит рассчитывал, что Джюс сам возьмётся за грязную работу, но тот даже и не подумал, а вручил топор ему обратно.
Заносчивый и ленивый! ворчали ему вслед, понимая, что на одного беллиорца всю работу не свалишь, да к тому же он пока что не был рабом.
Вскоре оказалось, что Джюс как-то ухитрялся распоряжаться жизнью лагеря, и Баан-Ну с ужасом понял, что власть уплывает из его рук. Ступая за беллиорцем по пятам, он наблюдал, как тот заглядывает то туда, то сюда, что-то показывает, что-то объясняет жестами и постепенно превращается даже не в надсмотрщика, а в наставника. Иногда, судя по тону, Джюс ругал горе-работников последними словами, но никто не смел возражать, помня про могущественных невидимок, да к тому же пока не было понятно, что он говорит, и отвечать не стоило.
Одно настораживало Баан-Ну в поведении огородника: он никогда не смотрел в глаза.
На четвёртый день машина начала полноценный перевод.
Но ультиматум им так и не предъявили.
20
Ильсор выбрал четверых техников, помня, что их гипнотизируют меньше всего, значит, и риска меньше. Они спустились в подвал и остановились в самом дальнем углу склада, где начиналась лестница. Предварительно Ильсор убедился, что их никто не подслушивает.
Всё с топливом нормально, заметил один из техников. Они пока не понимали, зачем он их сюда привёл. И бочки же в другом месте.
Тихо, Найдан, не ори так! Ильсор приложил палец к губам. Сегодня ночью мы все бежим.
Сегодня мы что?
Бежим через подземный ход!
И так бледные в свете фонаря, лица его товарищей стали ещё белее.
Бежим? К беллиорцам?
Будем просить у них помощи, строго сказал Ильсор. Я знаю, где выход из лагеря через пещеры.
Он понятия не имел, как отнесутся к ним беллиорцы, но не имел права лишать свой народ надежды. Объяснив потрясённым техникам, что нужно делать, Ильсор велел расходиться. Было только послеобеденное время, а не ночь, но он уже чувствовал противную слабость. Изо всех сил Ильсор старался вести себя как обычно, боясь, что малейшее подозрительное движение его выдаст, от этого нервничал и даже несколько раз ответил генералу невпопад. Ещё он боялся, что в самый неподходящий момент из недр его подсознания выберется тёмная сущность и захватит контроль над телом, тем самым провалив побег, и в самом деле однажды потерял несколько минут и очнулся в коридоре замка, привалившись к стене.
Спасали только взгляды, которыми арзаки провожали его, идущего по лагерю, восторженные и радостные. Но Ильсору некому было верить так же, как верили ему, и снова под ним словно разверзалась бездна, как будто не было этих дней, когда он обрёл безопасность и поддержку.