Орест.
Нет, нет, мне долг велит быть подле Гермионы:
Не в состоянье жить я, ею не прощенный.
Я должен Пирра кровь своею искупить.
О Гермионе вам, Орест, пора забыть.
Вы, ярости ее и жертва и орудье,
Себе и мертвую ее берете в судьи?
В угоду ей должны вы умереть? За что?
Вам не сказал никто
О том, что в этот час, столь горестный, случилось?
Когда мы шли сюда, царевна появилась
Простоволосая, с безумием в глазах,
И к храму ринулась, откуда скорбный прах
Всесильного царя наружу выносили.
И, словно некоей слепой подвластна силе,
Свой извлекла кинжал, не разжимая губ,
Пронзила грудь себе и рухнула на труп.
Примерно наказать меня решили боги.
Хвала бессмертным вам за то, что вы столь строги,
Столь непреклонны к тем, кто возбудил ваш гнев!
Вы, в замысле своем жестоком преуспев,
Добились длительным и неотступным мщеньем
Того, что стал я сам несчастья воплощеньем,
Для этой цели я и был на свет рожден,
И цель достигнута. Я удовлетворен.
Теперь, чтоб до конца исполнились все судьбы,
В их и в своей крови мне надо утонуть бы,
И смерть желанная положит пусть конец
Непримиримому раздору трех сердец.
Как! Пирр, тебя я снова вижу,
Мой враг, которого так страстно ненавижу?
Ведь мною ты убит. Кто ж мог тебя спасти?
Еще один удар я должен нанести?
Но что это? Его целует Гермиона,
Смотря на милого умильно и влюбленно
И гневно на меня. Бессилен я пред ней...
А что там позади? Я вижу клубы змей ...
Там злые демоны! О, преисподней дщери!
Пришли меня терзать вы, как добычу звери?
Те змеи, что шипят на ваших головах,
И те бичи, что вы сжимаете в руках,
Не для меня ль они? Что ж, мучьте и влеките
Меня во мрак... Но нет! Ей право уступите
Замучить до смерти того, кто изнемог.
Она хищнее вас. Вот лакомый кусок:
Я сердце ей свое бросаю на съеденье!
Смотрите, он без чувств! Утихло исступленье.
Нам мешкать смерть. Скорей страдальца унесем,
Покуда ярость вновь не пробудилась в нем.
Британик
Я вижу клубы змей... Головы Эриний, преследовавших Ореста, были увиты змеями.
Трагедия была впервые представлена 13 декабря 1669 г. труппой Бургундского отеля и вначале не произвела сколько-нибудь сильного впечатления. Современники отмечали только присутствие на спектакле многочисленных недоброжелателей Расина во главе с Корнелем. Пьеса вызвала множество критических замечаний, на которые Расин, по своему обыкновению, ответил в предисловии к первому изданию, вышедшему в начале 1670 г. Однако очень скоро судьбу трагедии решило одобрительное суждение короля. «Британик» прочно утвердился в театральном репертуаре. Основным источником Расина послужили «Анналы» римского историка Корнелия Тацита (55-120), из которых он заимствовал не только факты, но и психологические характеристики персонажей и, текстуально, отдельные реплики и монологи. Важнейшие из этих совпадений отмечаются в следующей форме: «Анналы», римскими цифрами обозначена книга, арабскими глава. Посвящение содержалось в первом издании трагедии. В прижизненных собраниях пьес Расина отсутствует.
Э.Л.Линецкой)
Его светлости герцогу де Шеврез
Вы, быть может, с удивлением увидите свое имя на первом листе этой книги; испроси я вашего согласия на то, чтобы посвятить ее вам, вы скорее всего отказали бы мне в моей просьбе. Но меня можно было бы обвинить в неблагодарности, если бы я и доле утаивал от света доброе отношение, которым вы всегда меня удостаивали. Какое зрелище являл бы собою тот, кто трудилс бы только во имя славы и при этом умалчивал о покровительстве столь высоком, как ваше!
Нет, ваша светлость, я не откажусь от почетного права оповестить всех о том, что даже мои друзья вам не безразличны, что вы проявляете участие ко всем моим замыслам, что благодаря вам я имел честь читать это творение человеку, чья каждая минута драгоценна . Вы были свидетелем тому, с какой проницательностью судил он о построении моей пиесы и насколько его понятия о трагедии истинно безупречной превышают все, что я в силах создать.
Не опасайтесь, ваша светлость, что я не ограничусь этим и, остерегаясь восхвалять его в глаза, буду и далее обращаться к вам, дабы возносить ему хвалу с большей непринужденностью. Мне ведомо утомлять его внимание хвалою небезопасно, и, смею сказать, ка к раз эта скромность, присущая вам обоим, особенно крепко связывает вас друг с другом.
У человека с заурядными свойствами умеренность добродетель весьма заурядная. Но когда вы, наделенный всеми достоинствами сердца и ума, глубиною суждений, дающейся обычно лишь многолетним опытом, блестящими и обширными познаниями, которых вам не скрыть от ваших близких друзей, когда этой, вызывающей всеобщее восхищение, мудрой сдержанностью обладаете вы, тогда она становится добродетелью поистине редчайшей, особенно в наш век мелочных тщеславий. Но, сам того не замечая, я не устоял перед искушением говорить о вас: как же оно должно быть сильно, если я поддался ему в послании, в котором собирался лишь почтительно засвидетельствовать, что всегда
покорнейший и смиренный слуга вашей светлости.
Расин
Первое предисловие
Другие, напротив, пеняли на то, что я приукрасил Нерона. Должен признаться, я отнюдь не считаю его образцом прекрасного человека; он мне всегда казался чудовищем. Но у меня это чудовище только в зачатке Нерон еще не поджег Рим, не убил свою мать, жену, своих наставников. За вычетом этого, он совершил достаточно злодеяний, чтобы истинная его натура всем была сна.