они могли бы навевать ностальгию о мозговых штурмах школьных времен, но обстоятельства были не те.
Сегодня Гермиона поделилась надеждой, что их с дочкой все-таки вытащат. Друзья порадовались вместе с ней, а затем Рональд резонно заметил: даже если она выйдет из этой импровизированной могилы, Обеты останутся в силе; воскрешение Волдеморта недопустимо, а значит, Гарри и Рону придется сделать то, чего они не хотят, тем более таким... противоестественным способом.
Это подвело разговор к многократно обмусоленной теме как, не нарушив клятву Гермионы, заставить Его отринуть идею возвращения мертвых и не проводить насильственный ритуал по вселению душ ушедших в чужие тела. Ни к чему путному они не пришли. Как обычно.
Сеансы общения с умершими страшно изматывали. Больше, чем эти сеансы, изматывали только выходы друга в мир. Гермиона не была глупой и понимала, что тот пользуется ее энергией, надеялась лишь, что он сам об этом не узнает. Никогда.
Второй после воскрешения Гарри и Рона (а затем всех остальных погибших в обоих войнах) Его одержимостью была мантия-невидимка. Поттер понятия не имел, где она хранится, но раз за разом, ведомый Его прихотью, выходил, чтобы разыскать артефакт. Он полагал, что вылазки поспособствуют возникновению у Гарри желания вернуться к жизни, на самом же деле Поттеру было плохо снаружи. Гарри страдал, но был готов выходить снова и снова, чтобы привлечь внимание к сумасшедшему некроманту. Не было надежды, что Малфой соотнесет исчезновение супруги с появлением Гарри Поттера среди живых, но как глава Отдела магического правопорядка должен заметить аномалию, феномен, странный даже для полного чудес волшебного мира. Те, кто видел давно почившего героя, оставались непробиваемыми, по крайней мере никто из них ни разу не вызвал на место авроров, Гарри уже подумывал заявиться в атриум Министерства и показать жестами ну как минимум показать, что воскрес. А еще Гарри действительно искал мантию, вот только не с целью преподнести на блюдечке мучителю Гермионы. Поттер не знал, как поступит, если удача улыбнется ему, будучи лишь неприкаянной душой, он мог говорить только с человеком, у которого в руке воскрешающий камень, и не мог физически взаимодействовать с вещами, но, черт побери, хотел сделать все возможное и невозможное, чтобы безумец не добрался до последнего из Даров Смерти.
После сна, в который пришел Малфой, если это не было первым звоночком помешательства Гермионы, все становилось проще. Ну как проще? Нужно было найти способ дать знать ее мужу и о том, кто такой Он и где Гермиона находится. Проблема заключалась в том, что о первом она не могла говорить, о втором не имела ни малейшего представления.
Без слов
«Где ты находишься?» вывел в пыли пальцем.
«Не имею представления», ответила тем же способом.
«Кто тебя похитил?» продолжил допрос, но буквы подернулись дымкой, ощущение тепла и веса его руки стало исчезать. Гермиона поняла, что сон заканчивается, и начала писать быстрее:
«Гарри придет, сл»
Драко тоже что-то писал, она успела прочитать только «не смог» и проснулась.
Что он имел в виду? Не смог понять, что она пытается донести? Не сможет прийти к ней в сон снова? Она рассчитывала на эту встречу и в результате не получила ничего, кроме нежных объятий. Нет, она совсем не жалела об этом, но объятия как раз могли подождать, а они с Драко размякли, будто в их распоряжении все время мира. Гермиона разозлилась на себя и совсем немного на Малфоя.
Дочурка посапывала под боком, и Гермиона тоже отключилась. В новом сне тоже был Драко, но взаимодействовать с ним по желанию не получалось. Кажется, она видела эту встречу в Омуте памяти его глазами. Они были в штабе Ордена и почти не разговаривали, Гермиона наблюдала за ним исподтишка. Что это? К ней возвращаются воспоминания или подсознание играет с тем, что было почерпнуто из памяти Малфоя? Почему сейчас? Вопросы
мучили ее и во сне, и после пробуждения.
Она покормила Эстер, встала, напилась воды и снова вернулась на свое ложе.
Он не приходил. Это ведь было здорово, да? Но пока Он не придет, Гермиона не получит кольцо и не сможет поговорить с другом. А она должна направить Гарри к Драко. В мэнор ему не пробраться, остается Министерство. План был так себе если Поттер появится в людном месте, разразится буря. Пойдут слухи о воскрешении, о сокрытии от магического сообщества важной информации, зазвучат наветы в сторону власти, что не лучшим образом отразится на стабильности позиций Министра магии и начальника Отдела магического правопорядка, хорошо, если не дойдет до обвинений в узурпации. Черт побери! Она застряла тут во власти безумного колдуна, ее дочь никогда не видела солнечного света, а ее тревожит стабильность политической ситуации в магической Британии! Пора пересматривать приоритеты. Она провернет эту аферу, и Гарри поможет ей.
Кажется, Гарри принял ее отношения с Малфоем. Гермиона не спрашивала друга, что он думает о ее замужестве слишком неловко. А вот неприятие Рона было очевидным, возможно, оттого, что тот... умер раньше, чем она сблизилась с Драко.