Лорда.
Не знаю, слышите ли вы меня, но вам необходимо выпить это. И будет лучше, если вы это сделаете добровольно.
К ее удивлению, Волдеморт на мгновение опустил и тут же поднял веки, как будто соглашаясь.
Вы меня понимаете? севшим голосом уточнила Грейнджер, но Лорд больше не подавал признаков жизни.
Скорее всего, это было лишь рефлексом, вынуждающим людей периодически моргать, но на Гермиону движение произвело двоякое впечатление. С одной стороны, она бы чувствовала себя в большей безопасности, если бы он вообще не реагировал на окружающий мир, но с другой, хотя бы минимальное участие с его стороны могло существенно облегчить ее работу. Однако, опять же, более чем вероятно, что это было простым совпадением.
Встряхнув головой и заставляя себя сосредоточиться на своем задании, Гермиона надавила на нижнюю челюсть Волдеморта, приоткрывая рот и просовывая внутрь бутылочку, а затем стала понемногу вливать густую, коричневую субстанцию. Большую часть он проглатывал, и она была несказанно благодарна, что хоть какие-то инстинкты у него сохранились, часть же стекала вниз по подбородку, и девушка сразу вытирала пролившееся полотенцем. Повторив то же самое с бутылочкой воды, Гермиона с облегчением разогнулась.
Уложив Темного Лорда обратно, девушка натянула на него одеяло и собрала в тележку принесенные вещи. Закончив, Грейнджер наколдовала Темпус. Оказалось, что она задержалась на целых тридцать пять минут.
Только выйдя из камеры и измученно улыбнувшись аврорам, Гермиона поняла, в каком напряжении провела последние два с половиной часа.
4. Ступор?
Хелен!
Здесь, наверху, вдали от всех ужасов подвала, целительница казалась совершенно другим человеком. От скованности и настороженности не осталось и следа. Радостно улыбнувшись Гермионе, она по-матерински обняла ее и утешающе похлопала по спине.
Закончила?
Грейнджер кивнула, с трудом сдерживая слезы. Да, все было позади. Во всяком случае, на сегодня.
Сейчас только начало двенадцатого, я могу пойти с вами?
Конечно же. Коротко взмахнув палочкой, старшая волшебница пропустила Гермиону в отделение и закрыла за ней дверь. Вообще-то ты уже можешь идти домой. Ты закончила. Разве профессор Симпсон не сказал? У тебя только один пациент, и ты можешь приходить к нему в любое время. Хелен немного помолчала. И все же у тебя самая тяжелая работа во всей больнице.
Целительница сочувствующе улыбнулась и вместе с Гермионой пошла по светлому коридору вперед. Стены здесь были выкрашены в теплый, приятный глазу светло-оранжевый цвет. На подоконниках стояли источающие чудесный аромат комнатные цветы. Тут и там висели портреты музыкантов, некоторые напевающие вполголоса, другие же негромко наигрывающие на различных инструментах.
Я понимаю, что ты хочешь поговорить. Сейчас я должна ненадолго зайти к Лонгботтомам. Мы приготовили им специальное зелье. Если хочешь, идем со мной. А затем я могу сделать перерыв. Согласна?
Гермиона снова кивнула. Ей было все равно, главное это не оставаться наедине со своими мыслями. Лонгботтомы Так это же родители Невилла!
Хелен привела ее в комнату, где Фрэнк и Алиса с детским выражением на лицах слушали какую-то передачу. Комната оказалась выкрашена в мятно-зеленый цвет. Мебель была вызывающе яркой, а на кровати лежали вырезки из бумаги.
Тихо и дружелюбно напевая, Хелен начала смешивать несколько составляющих зелья.
Фрэнк и Алиса. Время для вашего любимого напитка. Чтобы вы росли большими и здоровыми.
Гермиона не знала, что и думать. Хелен вела себя с Лонгботтомами, как будто те были маленькими детьми. А родители Невилла тем временем пошли, раскачиваясь из стороны в сторону, к женщине, чтобы наконец получить свой «любимый напиток». Только благодаря ему, по словам целительницы, у них наметилось улучшение.
С каждой неделей они становятся все более открытыми для окружающего мира, гордо проговорила Смит. Прогресс явно налицо.
И это прогресс? Гермиона сглотнула. Бедный Невилл. У него могли бы быть замечательные родители, которые заботились бы о нем. А вместо этого его папа сейчас, приоткрыв рот, внимательно слушал рассказываемую ведущим по радио сказку о волшебном колобке, а мама увлеченно рисовала какие-то каракули в альбоме.
Я знаю, ты бы лучше работала здесь, правда? серьезно спросила Хелен юную волшебницу.
Гермиона слабо кивнула.
Все, кто здесь работают, делают это, потому что хотят помочь пострадавшим, облегчить
их участь. Но в каком-то смысле ты тоже делаешь это.
Хелен развернулась к пораженно распахнувшей глаза Грейнджер.
Это действительно так. Практически все пациенты здесь из-за Него. Все они его жертвы. Многие были приговорены при его правлении. Их пытали. Мы же должны поддерживать в нем жизнь, чтобы он получил воздаяние. Чтобы его могли увидеть его жертвы. Его будут судить публично. Мы служим восстановлению справедливости. Когда его приговорят, граждане всех стран будут знать, что он был всего лишь опасным преступником.
Но почему же тогда держат в тайне то, что он жив?
Потому что он не должен предстать в глазах общества как мученик. Он не должен вызвать сострадание, а если он сможет дать какое-нибудь сопливое интервью в газету и читатели увидят его колдографию, они проникнутся сочувствием к этому мешку с костями. Да и новый Министр настаивает на подобных мерах. К тому же мы не знаем, сколько Пожирателей смерти еще не пойманы. А они могут попытаться освободить хозяина. Так что будет лучше, если все продолжат считать, что он мертв.