его реплики не становилось проще.
Где была ее гриффиндорская смелость сейчас? Почему она вообще позволяла ему все это? Темный Лорд не был просто нахальным избалованным ребенком вроде Драко Малфоя, который раз за разом повторял глупые заученные оскорбления.
Он как будто открывал ей глаза на факты. Волдеморт лучше любого дементора нагонял на Гермиону ужас. Все рассказы и слухи о нем, о его способностях не лгали. Темный Лорд, казалось, получал истинное удовольствие от ее страха.
Все эти годы для девушки он являлся туманной опасностью, постоянно нависающей над ней, опасностью, которой только Дамблдор был способен противостоять. Но великий старец мертв.
Гермиона стыдилась собственной слабости, стыдилась того, что превратилась в безвольную рабыню. На ее плечи взвалили слишком много, и она должна была в одиночестве нести свой груз. Рядом не было никого, кто мог бы ей помочь или утешить.
Ситуация, в которой она оказалась одна с тяжелобольным, слабым, да еще и доживающим свои последние месяцы человеком, была ужасной. И при этом девушка справлялась. А то, что этим человеком был сам Лорд Волдеморт, жестокий серийный убийца, которому она желала смерти многие годы, делало ее положение еще более сюрреалистичным.
Раньше все было кристально ясно: их задачей являлось уничтожение Волдеморта до того, как он убьет их. А теперь Гермиона была вынуждена ухаживать за ним. Темный Лорд не стал казаться ей менее опасным. Но теперь она каждый раз должна была оставлять свое оружие вместе с целью убить Волдеморта в сейфе при входе в подземелье. Истины, которыми она жила раньше, больше не являлись непреложными. За что она могла сейчас ухватиться?
Сам же Волдеморт, казалось, получал несказанное удовольствие или, во всяком случае, мрачное удовлетворение, относясь к лучшей подруге Гарри Поттера, грязнокровке Гермионе Грейнджер, как к настоящей грязи. Как никогда раньше Гермиона нуждалась в своих друзьях. В ком-то, кто был бы на ее стороне. В ком-то, кто не говорил бы ей постоянно, какая она слабая, глупая и бесполезная. В ком-то, кто сказал бы ей, что ей следует сносить, а что переходило границы.
Но ее друзья все еще избегали Грейнджер, а ей было запрещено рассказывать посторонним о происходящем с ней в этих стенах, и поэтому Волдеморт так и оставался хозяином ситуации, а она продолжала влачить жалкое существование беспомощной служанки.
Когда она заходила в камеру, то будто ломалась под его надменными взглядами, и от девушки осталась лишь неодушевленная оболочка, которая, покорно кивая, выполняла приказы.
И даже когда она сама была на свободе, в темнице бились ее мысли. В Гермионе постоянно жил страх перед следующим утром. Она пыталась побороть его и искала поддержку в книгах по целительству и уходу за больными. Может, она и правда выполняла свою работу халтурно, неумело и жалко. Возможно, если она прочтет достаточно книг и станет выполнять ее лучше, Лорд прекратит над ней издеваться и станет относиться к ней с уважением?
Но этот день так и не приходил. Каждый раз она приносила газету и послушно читала. Каждый раз она выполняла все его распоряжения, которые Волдеморт ей сухо отдавал, будто она являлась последним, самым жалким существом на земле.
Гермиона не сомневалась, что даже к Добби, домовому эльфу, Малфой относился с большим уважением. Темный Лорд ни на йоту не терял своего высокомерия даже в то время, когда она кормила и мыла его, когда разминала ему пальцы.
Иногда у Грейнджер почти возникало желание передать ему волшебную палочку, чтобы он еще мог попытать ее Круциатусом, как привык. Конечно, не в самом деле, но тогда она хотя бы знала, как ей следует на него реагировать, а не поджимала хвост от каждого его приказа, словно забитая дворняга.
Казалось, Гермиона не являлась в его глазах вообще человеком. Некое низшее создание, которое даже не стоило того, чтобы перед ним стыдиться. Вместо этого он шипел девушке приказы и уничижительные замечания, когда вообще считал необходимым снизойти до нее.
Иногда угрожающе, иногда мягко, но всегда свысока и с уверенностью, что она являлась исключительно ни на что не годной грязью под его ногами.
Возражать Гермиона не имела права. Она должна была дожидаться, пока ей позволят сказать хоть слово, что, кстати, бывало крайне редко, да и то только тогда, когда она должна была читать ему газету. Но даже в эти мгновения он находил ее стиль чтения вгоняющим в сон. Впрочем, самым ужасным было даже не все это. Временами просчитывающий взгляд холодных красных глаз останавливался на ее лице. Он как будто препарировал ее этим ледяным взором, оценивал, до какого состояния Гермиону довели та или иная его фраза или оскорбление.
Иногда он называл ее с усмешкой
всезнайкой, которая, по-видимому, не имела ни малейшего представления о том, что должна стыдиться своей грязной крови. Таково было мнение Лорда. Уже простой факт ее рождения делал ее позором для магического мира. А его очередной провал в борьбе против Гарри Поттера являлся лишь его собственной оплошностью. Да, это он признавал. Но ничего больше.
Это все продолжалось около десяти дней. Сегодня тоже не стало исключением, и Темный Лорд в очередной раз показывал ей, насколько он ее ненавидит и презирает.