Торопись, иначе Дороти ругаться будет, хрупкая девочка с темными глазами протягивает ей полотенце и такую же синюю форму, что Гермиона сожгла в камине. Я Леа, помнишь? А тебя как зовут, не забыла? Мы ведь соседки.
Минерва, отвечает она на всякий случай. Я не хочу надевать это, где моя одежда?
Леа искренне хлопает глазами.
Какая одежда? У нас не существует никакой, кроме нашей любимой. Ты забыла?
Я ничего не забывала, сердито отзывается Гермиона, с неприязнью натягивая водолазку, длинную юбку и колкий свитер. Как хорошо, что она постоянно носит сумочку в носке, потому что носки и нижнее белье ей, слава Мерлину, оставили. Я еще вчера была за несколько миль отсюда и знать вас всех не знала.
Леа пожимает плечами. Ее жиденькие светлые волосы собраны в аккуратный пучок. Она терпеливо ждет, пока Гермиона умоется и пригладит волосы, а потом напоминает, что в общине обязательно нужно носить прическу: распущенные волосы запрещены. Гермиона насмешливо фыркает, заплетая косу:
Почему?
Распущенные волосы носят распутные женщины, Леа ведет ее за собой по узкому коридору. Ты же не хочешь, чтобы тебя считали проституткой? Их переводят в специальную секцию, где они могут принимать любовников и дарить любовь.
Проститутки не дарят любовь, морщится Гермиона, следуя за ней. Они идут так быстро, что у нее сбивается дыхание. Кто вообще придумывает всю эту чушь? Кто здесь глава?
Леа оборачивается около входа в небольшой зал.
Маленький брат, шепчет она едва различимо, и Гермиона понимающе кивает. Пойдем.
Они входят внутрь небольшого квадратного помещения, где пахнет ладаном и свечами, и Гермионе кажется, что они находятся в бывшем или действующем монастыре. Женщины, девушки и девочки стоят в два ряда, и на первый взгляд их примерно человек сто. Гермиона встает рядом с Леей, поджав губы. Малфой обещал, что она не попадет сюда. Но Малфой не виноват: они оба не знали, что их может ждать в часовне.
Сегодня мы разбираем музей, Дороти прохаживается перед ними, как маршал перед своими солдатами. Трудимся до пяти, потом обед, потом занятия, затем сон. Картины сваливаем в кучу для костра и отопления, мебель
уносим на свалку, ценные ювелирные вещи отдаем лично мне. Все понятно?
Гермиона удивленно приподнимает брови, и этот жест не ускользает от Дороти. Она подходит к ней размашистым шагом и без предупреждения дает пощечину.
Не кривляться, Блэк! Снова оспариваешь мои решения?
Снова? Гермиона прикладывает ладонь к пылающей щеке. Я здесь первый
И огромная ладонь Дороти ударяет ее по другой щеке. Гермиона отлетает назад и падает на пол.
Молчать! Будешь перечить отправишься в карцер, Блэк, откуда тебя вчера и вытащили.
Леа помогает ей подняться и подает платок из грубой ткани. Гермиона вытирает выступившие слезы и шепотом спрашивает:
Что она такое говорит? Они же сами вчера притащили меня из Рослинской часовни И с ними был гоблин. Я, конечно, пленница, но не сумасшедшая.
Леа смотрит на нее с ужасом.
Дьявол с тобой, Минерва! Ты с нами трудишься на благо общины уже несколько месяцев. Вот, надень браслет, он поможет все вспомнить.
Но едва холодная сталь касается ее запястья, как все тело пронизывает боль. Охнув, Гермиона пытается снять грубое украшение, но оно словно врастает в кожу, обжигая ее ледяным огнем. Выпрямив спину, Гермиона торопится за Леей: они снова идут по узкому коридору, но теперь по боковому, и он приводит их в большой обеденный зал с длинными столами и скамьями. У каждого стола стоит женщина в красной накидке наверное, надзирательница.
Время пошло, произносит та, что стоит рядом с их столом. У вас есть десять минут.
Гермиона грустно смотрит на овсяную кашу, сваренную на воде, и одинокий кусок хлеба, лежащий на блюдце. Леа толкает ее локтем, и приходится неохотно браться за едва теплую, абсолютно безвкусную еду.
Куда мы идем после? спрашивает она, чувствуя на себе пристальный взгляд Дороти, стоящей у дверей.
Как обычно, в музей, шепотом отвечает Леа, делая вид, что застегивает пуговицу. Нам нельзя много разговаривать. И разве ты забыла, где мы трудились последний раз?
Гермиона закатывает глаза.
Слушай, я прекрасно помню, как я здесь оказалась и кто вы все такие. Не нужно притворяться и пытаться меня запутать, это бесполезно. Я отлично знаю, что здесь везде царят тирания и угнетение.
Ее тело тут же пронзает удар током, и Гермиона пошатывается.
Мыслепреступления караются, а произнесенные вслух караются особенно жестко, замечает Леа. Браслет не просто наказывает, он передает информацию о том, что и как ты говоришь. Если превысить допустимую норму, тебя заберут в Министерство любви, а оттуда не возвращаются.
Гермиона закусывает губу. Малфой наверняка придет ее спасать другого исхода она и не предполагает, и, значит, нужно дать ему немного времени. Если прямо сейчас с головой упасть в сопротивление, долго она не протянет. Лучше заставить себя молчать и не реагировать ни на что, а потихонечку понаблюдать за происходящим: наверняка гоблин здесь не один. Только почему ее сразу не отправили в это самое Министерство? Чего они ждут?
В музее Гермиона сразу узнает Национальную галерею Шотландии шумно и светло. Женщины и дети грубо сдирают со стен картины, скидывают с постаментов скульптуры, выдирают из рам декоративное искусство, распевая какие-то воинственные гимны. Маленькая девочка лет шести украдкой примеряет на себя бусы из янтаря, другая, заметив, толкает ее на пол и свистит, докладывая о нарушении очередной надзирательнице.