Что ты хочешь, чтобы я сделал? Гарри озадаченно взъерошивает волосы. Я не могу влиять на решения правительства. И потом, это же хорошо, что на работе будут знать о твоих проблемах, может, повысят зарплату или прибавят к отпуску несколько лишних дней
Гермиона вспыхивает и мягко стучит кулаком по его лбу.
Включи голову, Гарри! Я не обязана отчитываться о том, куда я иду и что делаю. Хватит того, что мы предоставляем информацию докси по три раза за день. На следующей неделе я иду к глазному. А что, если я соберусь к гинекологу или зубному? Мне нужно писать, что я иду к врачу с целью выяснить, как дела у моих женских органов или почему по утрам у меня изо рта пахнет не зубной пастой?
Гарри смеется, глядя в ее сердитое лицо.
По-моему, ты нагнетаешь.
Я это слышала каждый год в Хогвартсе, а потом случалась какая-то ерунда, Гермиона вздыхает. Но если ты увидишь Кингсли, спроси у него, пожалуйста, когда закончится этот суровый порядок, а то надоело постоянно выставлять всю свою жизнь напоказ. И еще Рон удивляется, почему я не предложу ему переехать к себе.
Гарри похлопывает ее по плечу, улыбаясь, и Гермиона шумно выдыхает, заметив летящую к ним докси.
Черт, я опаздываю уже на одну минуту, быстро произносит она и, не оборачиваясь на Гарри, бежит к своему кабинету. Докси следует за ней до самых дверей, и Гермиона, войдя в комнату, пытается отдышаться.
Возьми, помощница, белокурая девушка чуть младше нее, быстро сует ей в руки пачку документов. Оборотни опять пытаются продвинуть свои правила, придется собирать комиссию. И еще займись подсчетом популяции красных колпаков. Наверху обеспокоены их количеством.
Спасибо, Элайза, Гермиона, скинув мантию, садится за стол. До обеда буду занята. Никого не пускай, ладно?
Ее кабинет самое уютное место во всем Министерстве. На окне цветут розовые фиалки, стены окрашены в бледно-зеленый, около стола желтые кресла и желтый диван. Но объем работы огромный. После войны каждый вид разумных магических существ пытается добиться выгодных прав, и зачастую эти просьбы прямо противоположны. Гермиона прикрывает глаза. Как развести взаимные претензии оборотней и гоблинов? И дело о домашних эльфах так и остается нерешенным. Их исчезновение рассматривают на высшем уровне, а полноценную замену им в Хогвартсе так и не нашли.
В обед она получает сову от Рона. Заметив на записке фиолетовый штамп «пропущено», Гермиона закатывает глаза. Еще и это вечное чтение личной переписки в целях безопасности полное нарушение границ! Нет, нужно все-таки поговорить с Кингсли, и это будет непросто: к верхушке Министерства попасть практически невозможно.
Гермиона откидывается на спинку кресла и, уткнувшись в шарф, вдыхает едва уловимый аромат духов. Они почти закончились ее старенькие французские духи, которые родители привезли давным-давно из Парижа, с нотками ландыша и сирени. Теперь такие не купить: Министерство ограничило
даже международную торговлю «всякой ерундой», а на английские духи ей жаль тратить половину зарплаты.
Рон, конечно, предлагает встретиться в «Дырявом котле», и Гермиона морщится. Там слишком много глаз, но у Рона почти нет денег из-за того, что многие товары в магазине «Вредилок» попали под запрет, а на разрешенные спроса практически нет. Джордж уже месяц говорит о том, что, если запреты не снимут, придется закрывать магазин. Филиал в Ирландии закрылся еще в октябре.
Устроюсь помощником бармена, Рон приобнимает ее за плечи. Там хотя бы деньги будут стабильными.
Неужели тебе не хочется вернуть магазин на прежний уровень? спрашивает она мягко, но настойчиво. Там было столько всего интересного. Детям нравилось. Даже взрослые с удовольствием заходили.
Рон смотрит на нее искоса. От него пахнет кремом для бритья, но щетина на подбородке так и торчит непобежденной.
И что ты предлагаешь?
Поговорить с Кингсли, шепчет Гермиона, записывая в протянутый докси пергамент информацию о том, сколько времени они собираются провести в баре. Часа два хватит?
Наверное.
Рон скрывает огорчение, но она отлично понимает, что ему и Джорджу приходится нелегко. Магазинчик должен работать дальше не только ради прибыли, но и ради памяти Фреда.
Они садятся за дальний столик, заказав вишневое пиво. Рон улыбается, глядя на нее, и Гермиона смущенно краснеет. Во время войны они только и мечтали о таких спокойных минутах в мире, свободном от войны. Вот только нынешний освобожденный мир Гермионе скорее не нравится, но она старается не показывать свое недовольство, пытается привыкнуть к порядку, который сперва казался логичным. Но ей так хочется, чтобы все наконец смогли вздохнуть с облегчением! Рон уже месяц ходит в одной и той же клетчатой рубашке и старых джинсах. Цены растут из-за отсутствия конкуренции, зарплаты совсем маленькие, а про Рона и говорить нечего. Нет прибыли нет денег. А откуда возьмутся посетители, если многое под запретом?
Не хочу сегодня возвращаться в Нору. Может быть, пойдем к тебе, поиграем в шахматы?
Гермиона снова краснеет.
У меня нет шахмат.
А я не их имел в виду.
Я не хочу потом писать объяснение, откуда ты взялся в моей квартире, или, что еще хуже, описывать, чем я с тобой занималась.