Встреча на военном аэродроме уже завтра, а голова словно чугунная и совершенно не может уловить разницу даже между вертолётом и самолётом.
Спасибо, Джиневра. Вы молодец, катастрофически не способен назвать её «миссис Реддл», иначе чувствует себя по самые уши утопленным в этом дрянном спектакле.
Джинни смотрит на него, вытаращив свои глаза цвета прелой листвы, и Снейп понимает, что похвала была явно лишняя. Он так увлекся сокрытием своей ненависти, что выпал из образа себя «настоящего». Маски, маски, маски. Он уже давно не помнит, что под ними.
* * *
Этот дом не похож на дом семьи Лестрейндж. Тот дом походил на своенравного кота, не принимающего и не дающего ласку, но с благосклонным терпением относящегося к хозяевам.
Этот же дом был даже не пуст. Дом был мёртв. Как будто нескольким людям пустили кровь по старому, рассохшемуся за сорок с лишним лет паркету, а потом тщательно вымыли, но
след остался. Такой след остаётся только от множественной Авады Кедавры.
Наверное, она и не заслуживает иного, вяло думает Джинни, смотря на двух понурых эльфов. В конторе по распределению этих существ был настоящий переполох, когда обнаружилась необходимость снарядить эльфов в дом самого Тёмного Лорда. Например, эти двое в приступе патриотического рвения вскрыли себе вены. Их быстро обнаружили и всё-таки доставили сюда для подписания магического контракта.
От всего этого Джинни чувствует себя просто отвратительно.
Авгурей Урик, выбравшись из клетки, пикирует по мрачным залам и, примостившись на рожок свисающей на длинной цепи латунной люстры, издаёт леденящий душу крик.
Джинни, задрав голову, смотрит на это чудо природы, чувствуя, как по её спине бегут мурашки, а малышка Дельфи на руках испуганно замирает, также тараща свои глазёнки в обрамлении длинных бархатных ресниц.
Пожалуй, эта птица будет жить в саду, произносит Джиневра, и эльфы согласно кивают головами, а на их лицах проступают несмелые улыбки.
Садовые деревья тянут в небо свои змиеподобные высохшие ветки, а на всем прочем пространстве мягко покачивается осока, не знавшая руки садовника больше четырех лет.
* * *
Мы всегда сможем пригласить Джинни с Дельфи погостить у нас. Она поймёт.
Я никого ни о чем не буду просить, Рабастан.
Рабастану больно смотреть на белое лицо и воспаленные красные глаза брата, но гордость Рудольфуса уязвлена, и он ни за что не признается, насколько скучает по неугомонному ребенку, так сильно напоминающему его покойную жену.
Рудольфус поднимается по лестнице, тяжело припадая на правую ногу. И парой минут позже Рабастан слышит, как на втором этаже разбивается что-то тяжёлое, а затем ещё и ещё.
* * *
В «Кабаньей голове» пахнет кислой капустой и дешёвым табаком. Мужчина с бесцветными глазами брезгливо кривится и кидает на прилавок целый галлеон: новенький и сверкающий.
Аберфорт проверяет его на зуб, хотя Северус и не понимает, зачем такие сложности, ведь как только Волдеморт узнает, кто такой этот старый владелец кабака, то и он отправится к праотцам. В другое время Северус бы непременно помог ему бежать, но теперь ему на всё плевать.
Девица хихикает и натягивает капюшон на самые глаза. Но такое поведение кажется вполне естественным обитателям здешнего места. Поэтому именно так Джинни диктует вести себя Империус.
Северус Снейп на прощание смотрит в замызганное зеркало, висящее справа от стойки, убеждаясь, что Оборотное зелье продолжает действовать, а затем тащит девушку на спальный этаж кабака.
Альбус говорил: «Сделай это ради неё. Защищай мальчика».
И Снейп делал, и терпел, разрываемый гневом и тоской. Снова и снова. Чтобы помочь свести Лорда в могилу. Но теперь всё пропало, и он недостаточно безумен, чтобы надеяться, что в одиночку сможет одолеть Тёмного Лорда. И значит, нет никакого смысла продолжать это представление.
И если смерть Джиневры, её мучения помогут Лорду почувствовать хоть сотую часть той боли и раскаяния, которые ежесекундно испытывает Северус это будет слабым, но утешением.
* * *
Он узнает, что что-то идёт не так, раньше, чем на пороге его кабинета в Министерстве появляется всклокоченный Рабастан Лестрейндж, с маячащей за его спиной Луной Лавгуд, вращающей безумными глазами навыкате. Тревога, вот уже час сдавливающая его сердце обретает черты, когда Рабастан говорит:
Джиневра пропала, милорд. И Снейп тоже.
На Лорда нападает оцепенение. Он знает целую кучу поисковых заклинаний, но ни одно не приходит на ум. Когда оцепенение отпускает, Лорд пробует наугад одно, затем другое, но почти невозможно найти волшебника, который не хочет, чтобы его нашли.
* * *
Это уже не имеет никакого значения, но почему бы ему не удовлетворить собственное любопытство.
Он делает глубокий надрез по запястью, а девушка кричит. Яркие рубиновые капли срываются с белой кожи и впитываются в грязный дощатый пол.
Почему ты сделала это? Предала всех?
Не всё ли тебе равно, ублюдок? Не дает спокойно спать чужая слава? Жалеешь, что сам не убил Поттера?
Звонкая пощечина оставляет красный след, но не действует отрезвляюще. Снейп смотрит на красное солнце, которое клонится в сторону верхушек деревьев Запретного леса, и решает использовать Сыворотку правды, чтобы убыстрить процесс.