Драко погружается в поверхностный тревожный сон.
Первое, что он видит, когда открывает глаза: две карточки от шоколадных лягушек портреты мужчины и женщины, которые здорово смотрятся рядом, первое, что слышит голос, который предпочел бы не слышать до конца жизни, причем буквально, а не в значении «очень долго».
Может, расскажешь, как это понимать?
IV
Сати Патил-Томас сама еще девочка, и беременность далась ей очень тяжело, будто ребенок чувствовал неуверенность матери в желании рожать. Но теперь мама и кроха в порядке, и Сати попросила свою целительницу стать крестной. Впрочем, все они просят, а потом забывают. Не впервой. Но сейчас по лицу расплывается довольная улыбка, даже мрачные мысли отступают.
Гермиона позволяет себе прикрыть глаза. На минуточку. Просто чтобы начать новый день.
Глаза открываются, когда она слышит покашливание. Очень знакомое неуверенное покашливание, которое пробегает смычком по струнам оголенных нервов. В дверях кабинета мнется... ее бывший муж.
Рон? даже со сна ощущается его неуместность здесь и сейчас.
Привет, извини, что разбудил, выпаливает он заученной скороговоркой и чешет затылок, как делает всякий раз, когда не уверен в себе.
Который час? спрашивает Гермиона, вместо того чтобы кинуть Темпус или извлечь часы из кармана.
Шесть тридцать, охотно отвечает Рональд, ему всегда проще отвечать на вопросы, чем формулировать их, поэтому Гермиона, отметив, что у нее час до начала рабочего дня (кому она врет до посещения особого пациента!), продолжает дознание:
Что ты здесь делаешь в такую рань?
Помню, что ты обычно встаешь в шесть, зашел в гости, но ты не дома, решил, что найду тебя на работе
Как проницательно. Гермиона ничего не может с собой поделать и закатывает глаза. Это не ответ, и Рон прекрасно об этом знает.
Зачем ты меня искал?
Почему-то этот вопрос Рональд расценивает как предложение войти.
Хотел извиниться
Каждая их попытка разговора за последний год заканчивается гадкой ссорой, каждая следующая начинается с этой фразы.
Хорошо, ты тоже меня прости. Всё?
Если остановиться в этом моменте, катастрофы можно избежать, но Рон никогда не умел вовремя останавливаться.
Ээээ Мион Гермиона
Время начинать обратный отсчет. Гермиона автоматически бросает на дверь невербальное Муффлиато. Несложно предугадать, что сейчас будет. Что ж, пусть ей зачтется она хотя бы попыталась.
Да, Рон? усилий, которые прикладываются, чтобы голос звучал пусто, недостаточно, усталость скрыть не удается.
Мама приглашает тебя на воскресный ужин в Норе.
Это не совсем то, что ожидалось, потому готового ответа у Гермионы нет. Непонятно, как интерпретирует ее молчание Рон, но продолжает говорить он с гораздо большим воодушевлением:
Мама давно простила тебя. Она хочет, чтобы мы снова были вместе.
Гермиона, должно быть, неверно истолковала Наверняка Молли имеет в
виду воссоединение с семьей Уизли, не может же серьезно рассматриваться вариант
Мы? В смысле ты и я? к концу фразы голос взлетает к середине второй октавы, и они оба морщатся.
Давай начистоту, Рон продолжает пользоваться тем, что Гермиона в крайней степени изумления. Твой Ладно, не твой... Малфой скоро умрет, и ты останешься
Рональд! эта интонация используется в очень редких случаях. С обращения, произнесенного с такой интонацией, начинается особо жесткое пропесочивание подчиненных, но оттачивалась она на том, кто сейчас замер и смотрит на нее перепуганными кроличьими глазами. Откуда тебе известна конфиденциальная колдомедицинская информация?
Гермионе хватает секундного контакта глаза в глаза (прежде чем Роновы забегали), чтобы понять, кто виновница утечки.
Аврора, рычит она. Рон, не мог бы ты оставить меня одну. Мне нужно
Это ты виновата! огорошивает ее бывший муж. Ты мне сказала, что у нас с Ророй ничего не получится. Я с ней расстался, она на нервах и рассказала, что твой возлюбленный, это слово он выплевывает с крайней степенью омерзения, скоро преставится, что он как-то взял на себя проклятие, которое убивало его жену. Очевидно, что Малфой выбрал ее жизнь, а не ваши отношения.
У нас нет и не было никаких отношений!
Любой разговор рано или поздно оказывается в этой точке. Это аксиома.
Но ты все равно не хочешь возвращаться. Почему?
Не вижу взаимосвязи, Гермиона старается не повышать голос, ей нужно поскорее выпроводить Рона и проверить чары на эпикризе Драко. Каким образом младшей целительнице Тинк удалось обойти заклинание, связывающее язык? Это важно.
Ты продолжаешь сохнуть по подыхающему Пожирателю?
Прошлое Драко настолько избитая тема, что слово даже не задевает, ее безответные чувства к нему тоже обмусолены со всех сторон, но никому в присутствии Гермионы не разрешено говорить о том, что он неизлечим. В любой форме. Хлесткая пощечина оглушает Рона не хуже Ступефая, пары мгновений, пока он дезориентирован, хватает на короткий точный Обливиэйт. Грейнджер тут же корит себя за поспешность. Следовало узнать, не рассказал ли тот про болезнь Драко еще кому-нибудь, прежде чем извлекать ее из памяти, но слишком уж удобным оказался момент.
Рональд трясет головой. Когда-то Гермиону забавляла эта манера. Когда-то очень давно...