Злота (хватается за лицо). Ой, вэй
Рахиль. Тихо Ты только, Злота, не пугайся Виля, ты не бойся Бронфенмахер, это наш ребенок Это мой ребенок, такой же, как Рузя и Люся Ты понял, Бронфенмахер Дядя этого ребенка убит под Харьковом за советскую власть А если ты еще скажешь слово, Бронфенмахер, так, как я держу руку, я тебе войду в лицо
Беба (Бронфенмахеру). С кем ты разговариваешь, Исачок?.. Это же базарная баба
Рахиль. А ты блядюга
Злота. Ой, боже мой
Беба. А ты курва
Злота. Ой, боже мой
Бронфенмахер. Ладно, идем, Беба, идем. Мы с ней поговорим в другом месте
Беба (Рахили). Ты воровка, думаешь, я не помню, какая у тебя была растрата в торгсине в 25-м году
Рахиль. А твоя мать была из веселых, еще при Николае
Беба (визгливо). Чтоб вы все сдохли!
Рахиль. Вы через моя кухня помои не будете носить На костылях вы ходить будете Дерево должно упасть на вас и убить обоих или покалечить Машина должна наехать и разрезать вас на
кусочки
Беба. Со своей рубашкой чтоб ты ругалась С рубашкой чтоб ты ругалась
Под крики и плач ползет занавес
Картина 2-я
Стаська (смеется). Жиды дерутся
Луша (возясь с дровами, устало). Хотя б они поубивали друг друга.
Дуня (смеется). Что, тебе, Луша, евреи в борщ наплевали?
Луша (мрачно). Работать на них надо. Пусть бы сами дрова свои потаскали. Весь второй этаж евреи заняли, а снизу мы живем.
Стаська (смеется). Ничего, война начнется, опять они в Ташкент побегут и все свое барахло нам оставят.
Колька Дрыбчик. Анекдот слышали? Встречаются трое. Один говорит: я лоцман. Другой говорит: я боцман. А третьему нечем похвастать, он говорит: а я Кацман. (Смеется.)
Макар Евгеньевич. Ты брось эти анекдоты, ходи лучше с козырей Дуня, у тебя сколько карт осталось?
Дуня. По одной не ошибешься.
Витька (к Кольке). Дрыбчик
Колька. А?
Витька. На
Колька. Жуй два. (Смеется.) Я тебя купил, Лаундя
Витька. Дрыбчик
Колька. Ты меня, Лаундя, не купишь.
Витька. Таких дешевых не покупают, их даром дают. (Смеется.) Я тебя купил
Стаська (поет и играет на аккордеоне). Завлекала, завлекала и тебя я завлеку. Не таких я завлекала, с револьвером на боку...
Витька. Завлечешь... Пиской по морде получишь, мойкой по глазам.
Стаська (смеется, поет). Оцем, дроцем, двадцать восемь, от а зекел бейнер, аз дер тоте кишт ды моме, даф ныт высен кейнер...
Дуня. Что это значит?
Стаська. Отцем, дроцем, двадцать восемь, вот мешок костей... когда папа целует маму, так никто не должен знать
Колька. Крепко ты по-жидовски говоришь.
Стаська (смеется). А может, я жидовка? К жиду богатому в жены напрошусь, как вареник в масле буду... (Поет.) С неба звездочка упала, и другая котится, полюбила лейтенанта, и майора хочется
По лестнице вниз спускаются Фаня и Зоя.
Луша. Фаня, иди-ка сюда Что там за крик?
Фаня (смеется). Бронфенмахер хочет через кухню Луцких себе черный ход сделать.
Дуня. А кто это так кричит? Рахиля?
Фаня (смеется). И Рахиля и Беба. Та ей говорит ты воровка, а та ей говорит ты спекулянтка.
Луша. Чего ты туда ходишь, Фаня? Тебя в войну Сергей спас, когда всех евреев в ямы на аэродром гнали? Спас?
Фаня. А я разве говорю, что нет?
Луша. Ты ему должна быть благодарна до конца жизни, а ты к евреям своим ходишь и жалуешься на него.
Фаня. Ой, чтоб я так жила, что я на него ничего не говорю. Зоя учится в одном классе с Рахилиной дочкой Я ей говорю: чего ты туда ходишь? Папа из-за тебя меня ругает, что я тебя туда посылаю И Рахиль думает, что я ее посылаю, чтоб она там кушала. Нужна нам их еврейская еда. Я зашла, чтоб Зою забрать. Чтоб ты не смела больше туда ходить, Зоя После школы сразу домой Думаете, я не помню, Луша, когда я до войны вышла замуж за Сережу, он был веселый такой, молодой, такой футболист, так все евреи
говорили на меня, что я проститутка Таки правильно говорят: спасай Россию, бей жидов
Луша переглядывается со Стаськой и Дуней, смеются.
Макар Евгеньевич (подавляя улыбку). Иди, Фаня, тебя Сергей ждет. Он тут интересовался, куда ты пошла.
Фаня и Зоя входят в одну из дверей на первом этаже. Мимо сараев с помойным ведром проходит Борис Макзаник. Это парень-переросток с обезьяньим лицом. Сверху по лестнице спускается Виля.
Виля. Борис Макзаник нас заметил и, в гроб сходя, благословил
Макзаник (широко улыбаясь). Привет В Цесека не хочешь? В центральный ср понял? Сра Комитет Ну, в уборную хочешь? Пошли вместе.
Виля. Нет, не хочу А как дела на литературном фронте?
Макзаник. Хочешь, почитаю.
Стаська. Виля, это у вас ругаются?
Виля. У нас.
Стаська. Что ж они ругаются. Клопов бы лучше давили.
Макзаник (Виле). Пошли немного пройдемся. (Отходят.) Тебе Стаська нравится?
Виля. Так она ведь старая. Ей уже девятнадцать, а может, и двадцать.
Макзаник. Зато какие у нее ягодицы Ну, пойдем сегодня на бульвар.
Виля. Неохота Лучше здесь почитаем.
Макзаник (ставит на землю помойное ведро).
Виля. Нет, продолжай, просто закашлялся
Макзаник.
Виля (удирает, кричит испуганно). Мама!
Макар Евгеньевич (скрывая улыбку). А ну, Коля, перестань