Ш у л и г а (вздохнув) . Это хорошо А я вот пока все один. Не везет мне в любви.
С а в е л и й. Зато, наверное, в картах везет.
Ш у л и г а. Не играю, Савелий Тихонович.
В коридоре раздается звонок.
С а в е л и й. Уж не за визой ли кто еще с утра пораньше? (Идет в коридор. За ним Шулига.)
Слышно, как открывается и закрывается дверь. Голос Савелия: «Передай привет всем, кто меня помнит Через две недели буду как штык» Стук двери. В комнату входят С а в е л и й и академик О с т р о в е р х о в.
О с т р о в е р х о в. Если не ошибаюсь отец Егора Истомина?
С а в е л и й. Так точно, Илларион Александрович!
О с т р о в е р х о в. А вы откуда меня знаете?
С а в е л и й. Как же не знать-то вас? Во-первых, живем в одном доме, во-вторых, голосовал за вас; а в-третьих, если б не вы лежать бы мне сейчас в земле сырой на Убинском кладбище.
О с т р о в е р х о в. Это как прикажете понимать вас?
С а в е л и й. В позапрошлом году, осенью, так прихватило сердце, что думал: все, крышка. Но кое-как выкарабкался. Сын положил в госпиталь, а вы помогли получить вот эту комнату.
О с т р о в е р х о в. Как сейчас здоровье?
С а в е л и й. Слава богу, ничего. Видите готовлю снасти. Как только сойдет большой лед, сразу же тронусь на рыбалку. Прошу, садитесь, Илларион Александрович.
О с т р о в е р х о в (садится) . У вас, я слышал, была сложная операция?
С а в е л и й. В ту же осень Как только сын и дочь улетели в экспедицию в тот же день положили на операционный стол. Наверное, излишне поволновался. Вот и шевельнулся во мне берлинский осколок. Да так шевельнулся, что небо показалось с овчинку.
О с т р о в е р х о в. А теперь как?
День концерта еще точно не определен, но скорее всего в Ноябрьские праздники.
Б о р о н е ц к и й. Увы!.. Не смогу побывать на вашем концерте. Годы не те
С е р г е й. А вы не огорчайтесь, о нашем концерте вам расскажет Илларион Александрович Островерхов.
Б о р о н е ц к и й. Как? Он собирается посетить остров Хейса?
Е г о р. Не просто посетить, а поработать с нами.
Б о р о н е ц к и й. Даже так? Не боится старина, что стенки кровеносных сосудов не считаются ни с нашим энтузиазмом, ни с темпераментом?
Н а т а ш к а. А он у нас как Валерий Чкалов. Когда у него в воздухе кончался бензин он продолжал лететь.
Б о р о н е ц к и й. Лететь? На чем же?
Н а т а ш к а. На самолюбии! И на упорстве!
Б о р о н е ц к и й. Ненадежное это горючее. Не так ли, мадам Марти?
Э л е н. Мой Егор на этом горючем без бензин облетит земной шар.
Б о р о н е ц к и й (шутливо) . О да!.. Только в том случае, если в этом летательном аппарате рядом с ним будет госпожа Марти.
Э л е н. Теперь уже не Марти, а Истомина.
Б о р о н е ц к и й. Пардон. (Смотрит на часы.) Кстати, Илларион Александрович сегодня прилетел в Москву. Звонил мне утром.
Все, кроме Боронецкого, вскакивают с кресел.
Н а т а ш к а. Он в Москве?
Е г о р. В какой гостинице он остановился?
С е р г е й. Наверняка в «России». В Москве это его резиденция.
Б о р о н е ц к и й. Обещал зайти во второй половине дня. (Смотрит на часы.) А сейчас, дорогие друзья, я перехожу к официальной части нашей встречи. (Пауза.) Как вам уже известно, решением президиума Академии наук СССР от 14 мая этого года группа советских участников экспедиции, успешно проведенной совместно с французскими учеными на побережье Атлантики, награждена грамотами президиума Академии наук СССР и ценными подарками. Я пригласил вас к себе, чтобы от имени президента вручить вам грамоты и подарки.
Наташка захлопала в ладоши, но, увидев, что ее никто не поддерживает, осеклась и глубже забилась в кресло.
Считаю за честь выполнить поручение президента. (Берет со стола грамоту и коробочку.) Ракитин Сергей Леонидович Вы награждаетесь грамотой президиума и именными золотыми часами. (Протягивает подошедшему к столу Сергею руку.) Поздравляю и надеюсь, что это, так сказать, первая ласточка среди ваших будущих наград и регалий.
С е р г е й. Спасибо. (Возвращается на место.)
Б о р о н е ц к и й. Истомин Егор Савельевич Президиум Академии наук СССР награждает вас грамотой и подарком от имени президента именными золотыми часами. (Пожимает руку подошедшему к нему Егору.) Рад поздравить и выразить надежду, что скоро нам придется работать под одной крышей, которая видна из окна моего кабинета. (Показывает на окно.)
Е г о р. Спасибо. (Садится на свое место.)
Пока Боронецкий вручал грамоту и часы Егору, Наташка уже успела надеть себе на руку часы Сергея и в ответ на его жест, означающий: «Отдай часы!», послала ему воздушный поцелуй и отсела от него к Элен.
Б о р о н е ц к и й. Госпожа Элен Марти!
Э л е н. Но я Истомина.
Б о р о н е ц к и й. Прошу прощения.
Через открытую дверь кабинета видно, как в приемную вошел О с т р о в е р х о в, а с е к р е т а р ш а знаком попросила его присесть и подождать. Островерхову слышно, как Боронецкий вручает грамоты и подарки его питомцам.
Б о р о н е ц к и й. Считаю за честь вручить вам грамоту президиума Академии наук СССР и подарок президента именные золотые часы, а также а также (продолжительная пауза) ордер и ключи от двухкомнатной квартиры, предоставленной для молодой четы Истоминых. Проспект Вернадского. (Вручает Элен грамоту, часы, ордер, ключи.)