Говорят, что время лечит, но в моем случае все не так. Когда вспоминаю о потерянной семье, в сердце мгновенно проникают тысячи иголок, и оно начинает кровоточить. Как сейчас. Я стояла, опираясь рукой об угол шкафа, и не видела своего отражения из-за пелены перед глазами. Несколько раз моргнула, чтобы прогнать внезапно нахлынувшие слезы, и потерла глаза, не замечая, что за мной ведется пристальное наблюдение.
- Надеюсь, не мой сын довел тебя до слез? Айла вошла в комнату, и я тут же напряглась.
От этой семейки просто веяло ужасом, или я себя так нагнетала, но от того, что
эта женщина находилась рядом, мне было не по себе.
- Нет, что вы. С натянутой улыбкой ответила я. Ваш сын просто душка.
Когда спит в кабинете, и желательно, с наручниками на руках и кляпом во рту.
- Неужели? Айла скривилась, словно ей лимон в рот запихали вместе с цедрой. Камран и душка? Не похоже на моего сына.
Она совместила пальцы рук и обошла вокруг меня, противно цокая и стуча каблуками, которые не удосужилась снять. Я почувствовала себя в этот момент лабутенами с дефектом.
- Мда-а-а, - противно протянула женщина, остановившись напротив меня, - и где он тебя такую худющую откопал? Айла приложила указательный палец к губам, задумчиво глядя на меня. Одежду кто покупал? Ты или Кэм? Ее брови вопросительно поднялись, а рука потянулась к моей голове. Ужас какой! Фыркнула она, сорвав платок и кинув его на пол.
Я стояла, выпучив глаза на мать зверюги, и думала, что именно она назвала ужасом. Платок или мои волосы
Глава 24
Стараюсь держать себя в руках, но Айла начинает выбрасывать каждую мою вещь, комментируя этот процесс на турецком. Чувствую, что терпение постепенно передвигается к голове и скоро загорится ярким пламенем, сжигая все вокруг, в том числе и мои волосы.
- Вот это надевай, - женщина кидает мне удобный сарафан, про существование которого я забыла, - хоть что-то похожее на женские вещи. Она демонстративно потирает пальцы друг о друга, держа руки перед собой. Над вкусом придется поработать, но ничего. Я помогу. Ее доброжелательная улыбка хуже, чем оскал волка, честное слово.
Мне становится противно от ситуации, но я медленно втягиваю воздух через нос и приступаю к смене наряда. Женщина снова возвращается к шкафу и лопочет по-турецки, сдвигая с места мои подрасшатавшиеся нервы. Больше всего бесит то, что она выкинула на пол одежду и топталась по ней, пока я надевала сарафан.
- Ох, совсем другое дело! Хлопнула Айла в ладоши и протянула мне белый платок. Он самый подходящий. Другие можешь отправить на помойку.
Скрипнула зубами с такой силой, что вся челюсть начала ныть от боли.
- Айла! Вскрикнула я и сжала кулаки, успокаивая себя и глядя на растерянную мать зверя. Вы не могли бы не топтаться грязной обувью по моим вещам. Произнесла сдержанно, но не смогла выдавить улыбку, потому что предел терпения уже был на исходе.
Женщина с омерзением посмотрела под ноги и отошла в сторону, чем очень меня порадовала.
- Были бы это вещи, - фыркнула она в ответ, - прячь волосы и пойдем вниз. Нас ждет Эмре.
Хорошо, что мать Камрана уходит, оставляя после себя лишь шлейф приятного аромата, потому что я тут же тихо матерюсь, хоть никогда не переходила рамки приличия. Только, как с этой семейкой по-другому?!
Скидываю вещи на постель, ведь особа благородных кровей ждать не будет. На ноги обуваю босоножки, быстро повязываю платок и иду к высокомерной дамочке, которая отдает приказания Марии. Та не поднимает головы, смотря в пол, и лишь кивает. Такого жалкого зрелища я еще не видела. Неужели из меня хотят сделать подобную марионетку?
Нервно проглотила ком в горле, ведь такая участь меня не прельщала. Айла окидывает меня оценивающим взглядом и кивает на выход.
- А как же Мария? Она с нами не пойдет? Спрашиваю, когда мы выходим из квартиры и движемся к лифту.
- Имана, ты в своем уме?! Небрежно отвечает мне Айла. Она же прислуга. Ей не место среди нас.
Внутри образуется противный червячок, который начинает меня пожирать, доставляя дискомфорт. Неприятно, когда так отзываются о человеке, который им предан больше, чем себе, и посвящает большую часть своей жизни прислуживанию и подчинению. Мать зверюги не беспокоится о сказанном и бросает на меня презрительные взгляды, пока мы спускаемся вниз.
- Кто твои родители, Имана? С надменной улыбкой спросила Айла, когда мы спустились и сели в автомобиль.
Знаю, к чему ведет этот разговор, и предпочитаю закончить его, особо не вдаваясь в подробности.
- Если вы хотите знать, подхожу ли я вашей высокопоставленной семье, - цежу сквозь зубы и смотрю в ледяные глаза, - то спешу вас огорчить. В моих жилах течет кровь простого рабочего класса. Вижу, как начинает перекашивать лицо Айлы, но она это быстро маскирует беспристрастной маской, поэтому решаю добить. Вы же не против того, чтобы ваши внуки ездили ко мне на родину? Просто у моих родителей прекрасный домик в деревне, со скотом, свиньями и курочками. Обожаю свинину. А вы? Самое лучшее мясо на земле. Нужно как-нибудь устроить пикник и пожарить шашлык из свинины. Надеюсь, Камран
одобрит.