Рома, не обижайся. Я все понимаю, дело молодое, ссоры расставания, но превыше всего семья. Анечка не заслуживает такого обращения.
Полностью согласен, Валентина Борисовна, едва не бегом я выскочил в прихожую.
Не уходи. Пожалуйста. Мама больше не будет, жена бросилась следом. Ее тихая просьба отдалась болью в груди. Но разве я вправе давать ей ложные надежды?
Анют, мне, правда, пора, я уже взялся за дверную ручку, как Аня порывисто меня обняла.
Рома, я не тороплю. Я стану лучше. Ты не пожалеешь, шепнула она.
Пожалеешь, Анют. Мы всё равно расстанемся, я обернулся.
Oна плакала, Не надо. Ты же меня потом возненавидишь. Мы слишком разные.
А ребенок?
Я буду участвовать в его воспитании. Неужели ты в этом сомневаешься?
Аня пристально смотрела мне в глаза.
Я не разрешу твоей...этой...общаться с ним. Не позволю, чтобы она передала ему ваши дурные привычки.
Даше это не нужно. Можешь быть спокойна, oсторожно заверил ее я, Ань, прости меня. Я вышел за порог, тихо прикрыв за собой двери. И даже не обернулся.
Не обращая внимания на холод, я хватал воздух широко открытым ртом. Мороз обжигал горло. Руки тряслись. Прикурить получилось с третьей попытки.
Тяжело прислонившись к стене дома, я выпустил дым в темноту.
Грудь сдавило от чувства вины. Справедливость та еще штучка. Да, Аню было жаль. Она не заслужила боли, что я проклят ей причинять раз за разом. Но в другой квартире меня ждала еще одна женщина. Моя женщина. Та, которую любил больше жизни и чертовски сильно боялся потерять. Та, с которой хотелось ложиться спать и просыпаться.
Возможно, я слабак. Ведь не могу отказаться от любимой, уступив совести. Не могу поступиться моей женщиной, оставшись с Аней и ребенком. Не могу потерять Дашу еще раз. Не могу ее предать. Я застрял между двух огней, обреченный искать спасительную середину. Между долгом и любовью. Между еще не рожденным ребенком и любимой. И я знал: ей тоже было больно. По моей вине.
***
Первым делом, сев в машину, я хотел позвонить Даше. Но телефона нигде не было. Я перерыл всю машину, пытался вспомнить где в последний раз видел мобильный, но на память приходил только последний разговор с поставщикoм утром на работе. Затем я поехал домой, мы с Дашей провели целый день вместе...
У Ани телефона тоже не оказалось.
Выехав со двора, машина начала петлять. Остановившись, я увидел, что одно колесо пробито, пришлось ставить запаску.
Когда я припарковал автомобиль возле дома, был уже первый час ночи.
Стараясь не шуметь, тихо повернул ключ в замке и бесшумно зашел. Тишина. Я прошел в спальню, и не включая свет, чтобы не разбудить Дашу, сразу принялся раздеваться. Но глаза уже успели привыкнуть к темноте, и я увидел, что кровать пуста.
Испугавшись даже предположения, я коснулся выключателя.
"Зачем?" безостановочно билось в голове. Мне не нужно было лезть в шкаф, убеждаясь в подозрении. В этот момент я вдруг понял, что все что угодно сделаю, лишь бы вернуть ее назад. Безостановочно носясь по квартире, я прокручивал в голове сотни вариантов. Единственно возможный Киев.
Одеваясь, краем глаза я увидел белый лист бумаги, одиноко лежащий на тумбочке в прихожей.
" Рома, любимый! Прости. Я уезжаю. Знаю, ты меня за это возненавидишь, но я так больше не могу. Я хочу подумать, понять, как жить дальше со всем, что на нас свалилось. Мне казалось, самое худшее, что могло нас ожидать отсутствие детей. Но как оказалось, самое худшее было впереди. Я сердцем чувствую, что ты меня щадишь, не даешь впасть в еще большее отчаяние, в надежде, что время поможет мне справиться. Но я бьюсь, как птица в клетке, хочу совладать и не могу. Мне не хватает воздуха. Прошу, дай мне время! Немного. Совсем чуть-чуть! Несмотря на непринятие, сопротивление, родной, я все равно должна все взвесить, понять, принять, переосмыслить. Люблю тебя. Твоя Даша".
***
Я со злостью жал на дверной звонок. Они там все уснули, что ли? Наконец скрипнула входная дверь. На пороге появилась Таня. Она, зевая, с изумлением разглядывала меня.
Ты на часы смотрел? Уже все спят, oна сильнее запахнула халат и открыла дверь шире, пропуская внутрь.
Немного смирив кипящую внутри злость, я молча прошел в гостиную.
В голове промелькнула мысль, что первым делом надо было ехать в аэропорт. Возможно, я бы успел, смог остановить Дашу, поговорить, в конце концов.
Ром, что случилось? В такой-то час... Таня с беспокойством всматривалась в лицо.
Даша уехала. Оставила дебильное письмо, бросила меня, послала все к черту, понимаешь, Таня? последние слова я уже проревел.
Тише, дети спят, oдернула она меня. Торопливо подошла к детской комнате и плотно прикрыла дверь, я не понимаю, у вас же все было более-менее гладко. Мы с ней много разговаривали, я неоднократно говорила ей: "перемелется мука будет ", и она соглашалась, Таня, сокрушаясь, погладила меня по плечу.
Я тяжело вздохнул. Адская боль накатывала все сильнее и сильнее. Даша... ну зачем? Признаваться, что это конец значит, сдаться. А я решил бороться до конца. Интуитивно неудержимый страх заполнил сердце, вызывая злость на весь свет, но я пытался превозмочь нарастающую тревогу.