Итак, вчера у нас был выпускной бал. Все девчонки, конечно же, были озабочены своими нарядами, и последние экзамены проходили одновременно с лихорадочными поисками в волшебных каталогах и обсуждениях платьев с подругами. Уж насколько я к этому равнодушна, и то не могла удержаться. Однако утомляет эта кутерьма невероятно! Последний экзамен это была трансфигурация я встретила с облегченным вздохом, и вот честно! мне уже было наплевать, какую оценку я получу. Хотя, учитывая нашу усиленную подготовку, вряд ли мне поставят меньше чем «Выше ожидаемого». А когда сова из магазина мадам Малкин принесла мне заказанное платье, расслабилась окончательно. Теперь можно было просто наслаждаться жизнью, неспешно готовясь к празднику.
Парни постоянно о чем-то тихонько совещались, никого не подпуская к себе в эти моменты. Лили посматривала на них с опасением, я с любопытством. Было кристально ясно, что они готовят что-то на выпускной бал. Как мы ни пытались дознаться, они молчали и загадочно улыбались. Даже Питер, никогда не умевший держать язык за зубами, и то не проговорился. Накануне бала я начала чувствовать, что еще немного и лопну от любопытства. Пыталась усыпить внимание Сириуса и разузнать все между поцелуями, когда мы гуляли у озера, но номер не прошел. Он только посмеялся, а я обиженно надулась. Теперь уже он принялся целовать меня, стараясь вымолить прощение, и я тут же растаяла. Правда, так ничего и не узнала. Пришлось смириться и ждать вечера.
Мэри шла на бал со своим хаффлпаффцем, поэтому упорхнула из комнаты раньше нас всех, мы даже ее наряд разглядеть как следует не успели. Лили была просто великолепна в воздушном зеленом платье, которое будто дымкой окутывало ее фигуру, к тому же прекрасно сочеталось с глазами и оттеняло волосы. Давно замечала, что рыжим очень идет зеленый. Впрочем, и я неплохо выглядела в платье из красного атласа, облегающем
В спальни вернулись только утром, да и то лишь для того, чтобы переодеться и собрать чемоданы. На вокзале меня охватила ностальгическая грусть: все-таки семь лет мы здесь провели, и это были замечательные семь лет. А что-то нас ждет за пределами школы?
Война и смерть нас ждали...
Мэри задремала над своим романом. Сириус улыбается во сне. Да и у меня глаза сами закрываются. Все. Заканчиваю.
* * *
Ремус закрыл магловскую тетрадь в синей обложке и спрятал лицо в ладони.
Зачем он пришел в этот дом, в эту комнату? Все здесь напоминало о Сириусе: гриффиндорское знамя и фотография четырех мальчишек на стене, разбросанные вещи, раскрытая книга на кровати, недопитая чашка кофе на столике...
Войдя в комнату, Ремус долго не мог сдвинуться с места: казалось, что вот сейчас хлопнет дверь, и он услышит голос друга:
Лунатик, что с тобой?
Ощущение было столь ярким и реалистичным, что Ремус потерял счет времени, напряженно вслушиваясь в звуки старого дома. Но нет. В старинном особняке рода Блэк царила мрачная тишина хозяин больше не вернется сюда. И, опустившись на колени, Ремус завыл, как раненный зверь, вцепившись пальцами в волосы. Почему? Почему Сириус? Судьба точно издевалась над ним, вернув друга и вновь забрав его всего лишь через два года.
Тогда-то Ремус и заметил тетрадь, лежавшую на тумбочке рядом с кроватью. Он сам не знал, чем она привлекла его взгляд. Наверное, тем, что этой магловской вещи было не место в доме чистокровных аристократов.
Раскрыв тетрадь, Ремус вздрогнул и едва подавил желание отбросить ее подальше. Однако, начав читать, уже не мог остановиться. Он знал, что Марлин вела дневник, но не подозревал, что Сириус сохранил его после ее смерти. В этих строчках, написанных целую вечность назад юной, веселой девчонкой, так живо вставало прошлое! Перелистывая страницы, Ремус как наяву видел своих друзей, ушедших навсегда. Джеймс... Лили... Марлин... Сириус... Какими беспечными они тогда были, какими счастливыми!
Снова захотелось завыть, но Ремус только закусил до крови губу и сжал кулаки так, что ногти впились в ладони.
Прости, друг, прости за все: за то, что поверил в предательство, за то, что не попытался помочь, за то, что не смог уберечь... Надеюсь, вы с Марлин встретились там, и теперь, наконец-то, счастливы.