Разведчик уже приготовился ликовать от сравнительно легкой победы, как к его горлу легло обжигающе холодное лезвие клинка. Калеб рефлекторно дернул руками, попытавшись их развести и поднять вверх, но цепь лишь громко звякнула, и браслеты болезненно впились в запястья. Он медленно повернулся, прекрасно ощущая, насколько хорошо заточен меч, и что одно резкое движение непременно станет завершением не только его карьеры, но и жизни в целом. В самом страшном сне ему не могло привидеться, что причиной всего этого станет не шальная пуля, не нож бандита в подворотне или артиллеристский обстрел во время зачистки местности, а рука собственного друга, который всегда без колебаний прикрывал ему спину.
Артур стоял всего в паре шагов от него, держа в вытянутой руке свое оружие и готовый в любой момент рассечь горло еретика. Калеб непростительно ошибся, приняв гвардейца за Ричарда и отказавшись признавать в нем угрозу. И в итоге тот, кому он привык доверять, оказался врагом, самым настоящим троянским конем. Но почему же тогда правосудие еще не восторжествовало? Может, за маской верного солдата Его Величества все еще находился верный друг, готовый жизнь положить, но прийти на выручку? Возможно, именно это и останавливало от последнего удара? Но Калеб, кажется, сумел адаптироваться, приспособиться к одиночеству и работе без напарника Ричард наверняка бы им гордился. С этой мыслью и натянутой улыбкой он нажал на курок. Синяя молния вырвалась из шокера, мгновенно окружив гвардейца ворохом сверкающих искр и отбросив на несколько метров.
Сердце на мгновение сжалось, но сознание настойчиво твердило, что все нормально: он не убил друга,
а лишь оглушил. Помогало это весьма скверно, однако у Калеба получилось убедить себя действовать, а не погружаться в раздумья и переживания. Все эти прелести человеческого разума нагонят его потом, в безопасном месте, в полном одиночестве, когда истерика овладеет им в полной мере, заставив рыдать и рвать на себе волосы за то, что просто осмелился поднять руку на Ричарда. Самый главный и нерушимый закон был попран ради собственного выживания, и на душе черной тучей зарождался вопрос: а смог бы он его убить?
Одна эта мысль привела его в бешенство. Во что же он превратился? В чудовище? Машину? Не в силах больше тонуть в угрызениях совести, Калеб ринулся к выходу, желая не просто отвлечься, а поскорее разобраться с чертовщиной, в которую угодил. В глубине души он отчаянно надеялся, что волшебный щелчок пальцами вернет все на свои места. Быть может, уже завтра ему посчастливится проснуться у себя дома без малейших воспоминаний о том, что натворил. Но пока что бой еще не закончился, и, толкнув дверь, разведчик вывалился в коридор, едва успев увернуться от просвистевшего над головой меча.
Совершенно позабыв про двоих солдат у входа, Калеб в назидание получил удар в живот и, согнувшись от боли, выронил шокер. Следующая подобная оплошность могла стать роковой, и пока один из противников отвлекся на созерцание того «беспорядка», что он оставил в зале, еретик накинулся на второго. Выбив из рук бойца меч, пленник навалился на врага, впечатав того в перегородку, а затем, когда жертва попыталась вырваться и броситься за своим оружием, развернулся, накинул тому на горло цепь и начал душить. Разведчик боролся не только за свою жизнь, и эта мысль придавала ему дополнительных сил.
Уперевшись коленом в спину своей добычи, он до боли в запястьях натянул стальную «удавку». Краем глаза разведчик видел силуэт второго солдата, который словно застыл в дверях. Не будь они в доэлектрическую эпоху, Калеб предположил бы, что тот связывается по рации с командиром или вызывает подкрепление. Пожалуй, отсутствие подобных технологий сейчас являлось неоспоримым плюсом.
На целый миг беглецу показалось, что победа уже у него в руках, но неприятель оказался не промах и, схватившись за цепь, начал активно вырываться. Наконец, оттолкнувшись ногой от стены, гвардеец попятился, врезавшись в противоположную и неслабо приложив Калеба о жесткий камень. Это его слегка оглушило, и гвардеец, воспользовавшись моментом, с легкостью схватился за «удавку», оттянул ее и высвободился из стальных «объятий».
Не успев опомниться, еретик снова схлопотал по почкам и рухнул вниз, но в этот раз не позволил застать себя врасплох и, перекатившись, быстро поднялся на ноги, готовый к новому раунду. Гвардеец не заставил себя ждать, молниеносно сделав выпад, целясь мечом в плечо противника, но острие прошло вскользь: кевларовая ткань не позволила лезвию вонзиться в плоть, в очередной раз отсрочив неприятный конец. Калеб ответил ударом цепи по клинку, и тот вновь оказался на полу, слегка уравняв шансы в заведомо нечестном бою. На передышку рассчитывать не приходилось: второй солдат незамедлительно пошел в наступление, компенсируя временное замешательство собрата. Отбиваться оказалось вдвойне сложнее, и причиной тому служили не столько наручники, сколько удивительная техника боя. Стражники словно предвидели его действия, вовремя ставили блоки, парировали, казалось бы, внезапные атаки, и в какойто момент возникло ощущение, будто он дерется сам с собой. Более того, бойцы действовали необычайно слаженно, как если бы были созданы для битвы в паре. Сейчас Калебу как никогда не хватало Ричарда уж вместе они бы нашли, что ответить.