Тряхнув короткими торчащими светлыми волосами (жест превосходно раскрыл глубину волнения столь короткая стрижка не даёт повода), григстанин направился к дощатой дверке, ведущей внутрь здания с минимальным количеством окон. Судя по шуму внутри, переполох с противоположной стороны уже создан. Выждав немножко, пока переговоры не затихли где-то в другой части помещения, группа тихонечко взломала хлипкую защёлку и вошла. Омерзительный запах заставил бессознательно отпрянуть. Только юный союзник не сразу догадался, почему все остановились, хоть никаких видимых препонов не наблюдается. Риул позеленел, но преодолел приступ дурноты. Чуть дальше здесь же стоят громадные столы, заваленные частями прежде живых людей. Аккуратно распределённые, рассортированные перед погрузкой. Охлаждение работает с едва различимым шипением. Пара термических ящиков уже стоят, упакованные и готовые к отправке.
Здесь разделочный зал снизу. Они там. Я слышал, как об этом говорили Нельзя останавливаться, позвал григстанин. Соул кивнул и ободряюще потрепал по плечу ослабевшего товарища. Картограф мотнул головой, наверное, побоялся, как бы голос не задрожал и не выдал то, что на сердце. Надо контролировать себя. Волю слабости можно будет дать лишь по возвращении. Иначе завалят всю операцию, представляющую из себя сплошной набор бредовых авантюр.
теперь сидел бы на любимом раскладном кресле Дор! Единственный, кто не предавал никогда Тот, кто знал всю горечь страдания по утраченному положению старшего и любимого сына. Ведь отец любил своих сыновей когда-то! Когда-то В то туманное время, которое и память-то уже едва хранит Когда существовала ещё семья Окналзски. И не приходилось натягивать уважительную мину при дочери животного, оказавшейся ни с того ни с сего нужнее и важнее мальчиков. И именно она посмела прервать жизнь брата! Именно она! С губ слетело недостойное положения ругательство, сменившееся грубыми проклятьями. Расквитается за всё! Пусть не вернуть расположения отошедшего в иной мир предателя-отца, пусть немного ветреный и недальновидный Дор больше не поднимет настроения, обронив детски-невинную шутку Но за все утраты, за все предательства и ограничения, пришедшие в жизнь Ндуву когда-то, ответит надменная девчонка-полукровка! И плевать, что за спиной шепчутся недоброжелатели, будто у него не сердце, а маятник. Он будет наслаждаться её страданием, её болью. Научит, каково терять близкого. Ведь не равнодушна же к самцу полуживотному, чем-то заинтересовавшему князя (лишь сам многоуважаемый Фунал осведомлён о причине собственного навязчивого стремления к грубому примитивному существу, чем-то вызвавшему высокопоставленное внимание к собственной персоне). И вновь ослепила жажда рвать на части, тонуть в море воплей и мыть пальцы в алой тёплой субстанции, освобождённой от уз вен Жажда мщения не оставила и тени рассудительности, убив даже намёки на сострадание.
Осилзского привели первым. Приковали к стене напротив широкого стола с инструментами для развлечений барона Руали и вскоре затем втолкнули Силион, пребывающую в смятении. Пленница неподвижно стояла, пока конвоиры затягивали ремни на тонких запястьях. Возникает иллюзия: даже дышать боится. Но вот пришёл Ндуву, предусмотрительно одетый в чёрную кожаную одежду, чтобы не пачкать особо любимые им тонкие кружева светлых рубашек. И они остались втроём. Воцарилась томительная тягучая тишина, нарушаемая потрескиванием огня в открытом очаге. Высокородный палач раздумывает над чем-то, исследуя пленных, остановился на человеке.
Скажи, ты в курсе, что тебя ждёт? Не так ли? Хочешь рассказать мне о вашем тайном укрытии? Я сжалюсь и убью тебя сразу. Нет? Молчишь Гордый, да? Я рад! Правда, рад, что ты настолько непреклонен! Не столько из-за тебя, сколько из-за неё. Думаешь, мне ты интересен? Нет. Только она. Скажи, Силион
Если скажешь ему хоть слово об Убежище, я тебя прокляну! хрипло перебил Ланакэн. Для жалости не осталось места. Для людей Сопротивления, пошедших за ним, жертвует самым ценным, внешне заполняясь льдом ложного безразличия. Неужто его кошмарная слабость превращается в долгие муки для доверчивой григстанки? И их надо наблюдать с железной готовностью, сцепив зубы и не давая слабины, поддерживая единственным доступным способом присутствием?.. Медленно кивнула.
Отлично. Я и спрашивать об этом не буду. Поиграем. Тебе он очень уж нравится. Не так ли? Отлично! Хочешь отодвинуть его мучение? Знаю, ты у нас к человеческим отродьям особенно не равнодушна. Помню-помню твои взвизги! Не сопротивляйся мне, что бы я ни делал. Хорошо? Сколько выдержишь, на столько и продлишь ему жизнь. Идёт? Может, вовсе устану и прикончу его сразу! предложил их истязатель.
Идёт, согласилась, не задумываясь.
Не надо! Силион! Она же тебе сестра! взмолился её единственный сторонник. Настолько мягко признательно улыбнулась! Грустно глянула на пленника, но обречённо сникла. Участь сформулирована достаточно чётко. Всегда проигрывавший умело натренированной сестре, завидовавший её возможности обучаться у отца, новый барон обезоружил соперницу альтернативным образом и хоть один единственный раз вознамерился выиграть. Впрочем Не просто один. Нынче решающий день. Предвкушает уменьшение количества возможных претендентов на титул. Конечно, после демонстративного поддержания младшей Окналзски человеческой стаи, к князю идти требовать справедливости ей путь заказан. Неважно. Всё неважно, кроме возмездия.