В полной тишине процессия двинулась к истокам Малоокки. Главной остаётся безопасность. Несколько дежурных просматривают горизонт, опасаясь григстанских свидетелей происходящего, группа женщин дотошно прочёсывает каменистую почву, дабы оставалось минимальное количество следов. Властвует скорбь. Старейшины контролируют соблюдение беззвучия беспрецедентно строго: уже сам процесс погребения обратился крайне рискованным мероприятием. Время словно приостановилось. Каждый вынужден вспоминать о долгом сроке, что предводительствовал беспомощной горсткой людей решительный и мудрый воин, каким был Аюту. Отныне он превращается в героя сказок и легенд, пересказываемых из поколения в поколение детям, если их народ будет существовать и впредь. Они изучат его в качестве самого светлого идеала, цели стремления любого. Но насколько долго продлятся дни истории спасаемого им племени? Смогут ли они существовать при его отсутствии? Месяцы или века?
Пламя взметнулось до небес с сухим треском хвороста. Кто-то из старейшин подбросил что-то горючее в погребальный костёр. Будто бы история в мощных языках пламени делится надвое. Что-то будет дальше? Какие легенды родятся после сего переломного мгновения? Всё скрывает неизвестность. Только воды маленького ручейка, сливающегося с водами напоённой мифами реки долины Оутласт, всё так же бескомпромиссно струятся, переливаясь в рассветных лучах золотом. Им суждено увидеть многое. Это освящённое многими годами место терпеливо ждёт новых страниц рассказа, сочинённого жизнью: очередные трагедии и радости сложатся в чьи-то биографии, сменяясь одна за другой Пока человечество живо.
День выдался безветренный и ласковый, каких много на этой равнине. Чуть заметный ветерок легко отталкивается от кожи, принося запахи всё новых и новых цветов, распустившихся где-то в глубине окружающих территорий. Насекомые тянут свои вкрадчивые мотивы в зарослях невысокого кустарника. Вот бы всегда вокруг такое же умиротворение, чтобы ничего никогда никому не грозило из-за очередного поворота дороги. Словно бы мир человеко-григстанского противостояния где-то в непреодолимой дали от чистоты и глубины ярко-голубого неба и напоенной утренней прохладой изумрудной зелени. И иногда складывается впечатление: всё минувшее лишь глупый сон, не дающий покоя по ночам. Правда, около всё так же робко следует худенькая фигурка, задумчиво следящая за горизонтом. Порой кажется, просто бездумно
созерцает окрестности, порой проявляет излишнюю бдительность, от которой никак не удаётся избавиться. Это несколько не согласовывается с детскими ещё чертами. Прелестный ребёнок в райском саду. Но только иной раз Ланакэн замечает едва ли не потустороннюю улыбку, с которой подопечная следит за полётом красивой бабочки или пушинки. И в этом выражении присутствует столько внутренней боли, столько неумения расслабиться, что становится страшно.
Наблюдая за Безумной Григстанской Красавицей, как уже окрестили её в Убежище, воин не доглядел того, что не укрылось от пристального взора малышки. Она нахмурилась и поторопилась приблизиться к Осилзскому.
Господин, там григстаны. Они заметили нас, украдкой доложила Силион, не глядя в его сторону.
Где? проследил за её коротким жестом. Их довольно много. Около десятка. И расстояние не позволяет уйти от их непрошеного наблюдения. Либо привести их к остальным, либо ждать открытого столкновения, которое, скорее всего, закончится ликвидацией малочисленной человеческой группки. Шоу мрачно улыбнулся, разминая плечи и проверяя доступность всех клинков. На его лице буквально читается: «Как глупо всё закончится». Соул присвистнул и почему-то шёпотом выдавил:
Как поступим?
Отступать нельзя. Там ещё слишком много женщин и стариков. Бежать собственно некуда пойдут за нами. А чем здесь хуже? Кстати Тебе бы спрятаться, распорядился предводитель Сопротивления, угрюмо покосившись на спутницу.
Но
Я приказываю, а не интересуюсь мнением. Там кусты. Сядь и жди. Потом сама посмотришь, куда тебе лучше идти. Лучше не в Убежище ещё припишут нашу гибель. Иди! грозно повторил спаситель. Пришлось исполнять. Сказывается обученность жёсткой дисциплине и иерархии, властвующих в цивилизованном обществе. Риул задумчиво протянул:
А ты уверен, что твоя красоточка не присоединится к ним?
Даже если Это что-то меняет? Не присоединится. Для неё они, быть может, даже страшнее, чем для нас, печально отозвался начальник. Вдруг посетила непрошеная мысль: если его не станет, чудачке некуда будет идти. Как поступит тогда?
И вот чужаки приблизились. Они в отличном расположении духа: уже предвидят лёгкую победу. Их даже веселит возможность расправиться с кучкой человеческих бойцов, столь опрометчиво позволивших застать себя в незащищённом состоянии. Коротко звякнула жестокая сталь. Солнце холодно отразилось от обнажившихся лезвий. Стараясь оставаться обыденно спокойным, предводитель человечества медленно освободил клинок и опустил к самой земле. Выяснилось, кое-что о нём уже слышали среди врагов, ибо кто-то из подошедших удовлетворённо отметил: