Все замерли в ожидании, не веря в шанс спасения. Ланакэн задумался: не обратит ли на себя нежелательное внимание, несвоевременно появившись на абсолютно пустой дороге. Следует соблюдать осмотрительность: соратники должны ещё преодолеть разделяющее их с соперниками расстояние. Не долго думая, бывший крестьянин замедлил шаги. Надо выглядеть задержавшимся в лесу работником, не осведомлённым о нависшей угрозе. Осмотревшись, состроил мину, словно окружающее обескураживает, но не особо волнует, укутался в плащ, скрывая оружие и защитные пластины на одежде от посторонних. Накладки с головы, рук и ног заранее снял, дабы не выдавать рода нынешних занятий. Приходится жертвовать личной безопасностью. Намеченное строение впереди уже недалеко. Ветхая тростниковая крыша над покосившейся стеной спускается низко реализация задания не составит труда. Одно из самых древних здесь зданий. Странно, но никто до сих пор не добрался до ремонта. Одинокий путник поднялся по скрипучим ступеням и негромко постучал в облупленную дверь. Конечно же, не отозвались. Толкнул ручку, и преграда со скрипом отошла в сторону, впуская в пропахшую ветхостью мглу неосвещённого жилища. Окна располагаются, чтобы свет в самую жаркую пору не попадал внутрь. Весьма скудная обстановка свидетельствует о слабости жильца: пара лавок, шаткий стол, покосившийся шкаф с глиняной и деревянной посудой да истёртый половичок из растительного волокна. Постучал об стену вновь, но опять не уловил даже шороха. Тихо позвал. В полумраке есть какое-то движение. Кто-то здесь, явно, находится, однако не особо спешит показаться. Наконец, тёмный силуэт подобрался к порогу и вкрадчиво заглянул в прихожую из крошечной спаленки. Очень старая женщина. Смуглая, с широким морщинистым лицом и слегка крючковатым носом. Должно быть, ей столько же лет, сколько и её каморке. Длинное крестьянское платье с капюшоном вылиняло за долгие годы до совершенно невнятного цвета, а вот косынка ещё сохраняет нежно-бежевый оттенок с глухо-зелёной вышивкой по кромке. Смелости у неё сразу же прибавилось, как только выяснила перед ней человек. Старуха торопливо вышла на более светлое место и несмело поинтересовалась:
Ты, господин, откуда будешь?
Я? Я из Сопротивления, если это Вам о чём-то говорит. Вы слышали о григстанах? Они совсем рядом!
Правда? Что ж делать-то? Уходить всем надо. Только куда Вы знаете, где подчинённые барона? Скажите остальным. Они не знают, куда бежать, почему-то в скрипучем голосе всё прозвучало скорее указанием к необходимым действиям, нежели вопросом.
Пока им стоит посидеть у себя в домах. А вот Вам придётся уйти со мной. Надо подать сигнал и отвлечь остальных врагов. Мне придётся поджечь это строение, с некоторым сомнением относительно реакции хозяйки объяснил мужчина.
Куда же мне пойти теперь? Куда? напомнила о себе робко, сложив иссушенные годами пальцы на мятом переднике со множеством карманов и порядком потрепавшимся орнаментом, стежки которого местами совсем расползлись.
Пойдёте со мной. Я постараюсь спрятать Вас. Здесь больше никого нет?
Нет. Я одна живу с тех пор, как сбежала от григстанов. Давно. Весьма давно. Там у меня сын был. А они забрали. Я кормилицей была у молодого барона. Когда он ещё совсем маленьким был, а затем спаслась от них. А мальчика моего найти так и не удалось Что я тебе плачусь, задерживаю, наверное Пойдём? поёжилась и грустно добавила: Жаль сжигать. Я здесь много лет прожила. Сроднилась как-то со стенами этими. Но главное с толком бы. А ты сам откуда? Давно среди вольных?
Всегда. Я здесь и родился, он бережно придержал её под локоть и помог выйти за порог. Лишь теперь незваный гость вспомнил, что ещё не представился. Меня, кстати, зовут Ланакэн Осилзский, я из Тову.
А я Саон Кринт, из Руали. Теперь уже, наверное, правильнее было бы сказать из Литога. Странный ты человек. Судьба у тебя странная. Я её вижу. Назрела пора стать тебе самим собой, задумчиво невпопад отметила пожилая спутница.
И что ж Вы там узрели? неумышленно усмехнулся молодой боец, не стремясь к излишней деликатности. Её слова смахивают уж больно на маразматический бред.
Не из Тову родом ты. Не на воле родился, привык так говорить. А под браслетом клеймо прячешь. Ты ненавидишь григстанов. Больше всего на свете. Однако, став их главным врагом, ты обретёшь счастье рядом с григстанином. Только так. Судьба умеет смеяться, лукаво блеснули глазки на морщинистом лице. Кто-то уже когда-то говорил подобные слова. Говорил их точно так же. Неосознанно поёжился. Подобные пророчества отнюдь не веселят, скорее, раздражают неуместностью. И нелепостью. Ну, и догадлива же! Однако
пророчица, будто бы ничего не произошло, скромно отошла, не желая мешать малознакомому гостю в поджоге. Возвращаться к не пришедшейся по духу теме оба не хотят. Поэтому, убедившись, что языки огня уверенно поползли вверх по карнизу, люди молча пошагали прочь.
Как и следовало ожидать, неприятель оторопело замер в смятении перед внезапно взметнувшимся ярким пламенем над ещё нетронутым населённым пунктом. Замешательство длилось не слишком долго, но его хватило для человеческих бойцов. На опушке раздались первые возгласы встретившихся противников. Сражение начинается. Ланакэн отвёл женщину в укромный уголок за сараем. Здесь можно оставаться незамеченным и, одновременно, держать в поле зрения почти весь посёлок. Теперь стоит спешить к соратникам. До них не очень-то и далеко. Вот уже различил знакомые фигуры в тени огромных елей. Торопливо обнажил меч и направился к Риулу, с трудом отбивающемуся от троих соперников. Шоу буквально погибает под градом атакующих ударов. Заметив приближение старого знакомого, человек издал обрадованный вопль и с вновь вспыхнувшим азартом метнулся к ближайшему из истребителей. Не ожидавший внезапной смены темпа, тот не устоял и уже с первых же ударов получил серьёзную рану в плече, после чего стал практически безопасен. Двое остальных переключились на Осилзского, но это было не лучшее решение. Даже несмотря на явное нарушение Законов Разума, выиграть у только подоспевшего воина уже порядком выдохшимся нападающим оказалось практически невозможно. К тому же его уровень давно превзошёл столь неэффективное фехтование, с каким приходится иметь дело теперь. Без труда разделил их хаотичные выпады. Поэтому победа бывшего крестьянина стала вполне само собою разумеющимся завершением. Но на поверженных схватка не завершилась. На помощь к основной группе уже спешат остальные григстаны, вовремя почуявшие подвох в необоснованном опережении событий, указанных их собственным планом. Задержало короткое колебание, вызванное ожиданием распоряжения руководителя и краткой несвоевременной дискуссией по этому поводу. Теперь человеческая стая столкнулась с не очень выгодной ситуацией (хотя могло быть и хуже, окажись сразу же перед обоими отрядами). Большинство вынужденно бросились на подкрепление подчинённых наследника Руали. Новоиспечённый ваятель Джаши упал в траву, оглушённый ударом по голове, однако его прикрыл крайне странно управлявшийся с мечом союзник. Среди оставшихся оказались рыжий соратник Ланакэна, Шамул, сам Осилзский и ещё несколько совсем неопытных бойцов. Не самый выгодный расклад. Тем более: их рассвирепевшие после непредсказуемого нападения из чащи противники рвутся отомстить за капитальные потери. Битва разожглась с новой силой. Грохот сталкивающейся стали оглушает и сливается в монотонный звук опасности. Снова и снова льётся та самая кровь, о которой мечтал прежде вдовец из Тову. Но ничего особенно приятного в этом не представляется. Грязная бездушная смерть впивается в тела врагов словно бы по собственной воле. Чудится, в этом не принимает ни малейшего участия. Очередной сражённый не вызывал никаких эмоций: ни наслаждения, ни отвращения. Аюту бесспорно прав. Жажду утолить не просто. Она не имеет дна и глубины, словно безбрежный океан, поглощает все стремления и порывы. Хорошо разученные движения губят, но совершенно механически, а желалось чего-то куда более ощутимого, весомого, мрачного Даже первые собственные незначительные травмы не вызвали пробуждения от необъяснимого морального оцепенения.