над головой и шум моря, ветчина и тунец, задницы и сиськи, отцы и сыновья
Кобб?
Глава 17
Кобб вздрогнул и внимательно посмотрел на хозяина грузовичка, злобного лысого беззубого мужчину. Странно не хватает ровно половины зубов.
Обезображенное лицо дернулось и снова сделалось бесстрастным: неужели урод подмигнул ему? А может быть улыбнулся? Над головой Кобба из динамика полилась слащавая трель, грузовик мягко заурчал мотором и укатил прочь.
Ноги сами отнесли Кобба к его коттеджу на взморье. В привязанном к заднему крыльцу гамаке тихо качалась голая по пояс Энни Кашинг. Энни умащивала детским кремом свой мягкий складчатый живот.
Дашь лизнуть, сладенький мой?
Кобб уставился на женщину, не понимая, что та от него хочет. С каких пор она живет в его доме? Но как бы там ни было, он отлично помнил прошлую пятницу и их первую совместно проведенную ночь. Сегодня, кстати, тоже была пятница. Следовательно, он прожил с Энни уже целую неделю. Он помнил каждый день этой недели, хотя прошлое было похоже на раз увиденный фильм, на прочитанную книгу
Ну, Кобб, что же ты, дай куснуть, а то сейчас растает!..
Энни свесилась из гамака, ее коричневые груди скользнули на сторону. Он протянул ей рожок с мороженным. Рожок с мороженным?
Я не люблю мороженное, проскрежетал Кобб. Можешь съесть все.
Округлив полные губки, Энни присосалась к холодной, но уже размякшей верхушке. Игриво скосив в сторону Кобба глаза, она пыталась узнать, какое впечатление на него производит ее нагота. По правде говоря, никакого.
Тогда зачем купил? спросила его она, с тенью легкой досады в голосе. Как только эта музыка заиграла, ты бросился к дороге со всех ног, словно сходил по мороженному с ума. Всю неделю ты ходил как вареный и вдруг такая прыть.
Намек на накопившиеся за краткое время совместного проживания обиды, укор.
Всю неделю тихо эхом повторил Кобб и присел на ступеньку. Во всем его теле появилась поразительная гибкость. Он мог наклониться и поднять с земли камешек, теперь ему это ничего не стоило. Он поднес к глазам ладони, с любопытством согнул и разогнул пальцы. В его руках была сила.
Конечно он был сильным, иначе как бы он смог проломить стену склада и сбежать. Тогда никто не помогал ему, только Торчок Что?
Он вспомнил все, от начала до конца, запахи и звуки, но что-то малое пока ускользало Что-то, что неожиданно снова вернулось к нему.
Я существую, пробормотал Кобб. Я это я.
Он снова мог мыслить самостоятельно, делать то, чем его тело не занималось сколько времени это длилось?
Так-то оно лучше, дорогой.
Расправившись с мороженным, Энни улеглась на спину и закинула руки за голову.
После поездки к «Седым» в прошлую пятницу, вместе с Муни, ты все время казался мне немного странным. Я существую. Я это я. Скажи, то, что произошло между нами, это серьезно?
Энни вытянула босую ногу, оттолкнулась ею от столбика крыльца и принялась качаться в гамаке.
Значит копирование прошло удачно. Все начало становиться на свои места.
Прогулка вместе с Ральфом по прямому как стрела подлунному тоннелю к розовой комнатке-операционной. Машина-Хирург, укол, затем удивительный волнообразный период полной дезориентации.
И на фоне этих четких воспоминаний призрачная, но вместе с тем удобочитаемая память робота: проломленная стена склада космопорта, встреча со старым Андерсоном на пляже, ночи с Энни. Началом этих воспоминаний была пятница, прошлая пятница.
С тех пор этот коп, Муни, побывал здесь дважды. Оба раза он задавал ему вопросы. Муни было невдомек, что настоящего, живого Кобба, здесь больше нет.
Когда вопросы становились очень сложными и придирчивыми, робот разыгрывал из себя пьяного. Даже если у Муни и были подозрения в существовании у Кобба двойника, он ни за что не поверил бы, что все эти дни, начиная с вечера прошлой пятницы, только с ним и имел дело.
Торчок пришел, сказала Энни. Ты впустишь его, Кобб?
Конечно.
Кобб упруго поднялся. Торчок заглядывал к ним несколько раз на дню.
Ночью он ходил на службу, работал складским охранником в космопорту. Они вместе ходили рыбачить. Так ли это, или он ошибается?
Он вошел в дом, прошел через кухню и, взявшись за дверную ручку, неуверенно помедлил, глядя наружу сквозь сетчатый экран. Парень без рубашки перед домом на самом солнцепеке
выглядел в точности как Торчок, такой же тощий, та же замедленная полуулыбка на губах.
Привет, повторил Кобб то, что говорил Торчку при встрече вот уже семь дней подряд. Как дела?
Класс, ответил Торчок, улыбаясь и отводя рукой волосы с глаз. Все ништяк.
И протянул руку к дверной ручке.
Но Кобб повременил открывать дверь.
Привет, повторил он под влиянием дикого порыва. Как дела?
Класс, ответил Торчок, улыбаясь и отводя рукой волосы с глаз. Все ништяк.
И протянул руку к дверной ручке.
Привет, снова сказал Кобб, всеми силами стараясь заставить свой голос не дрожать. Как дела?
Класс, ответил Торчок, улыбаясь и отводя рукой волосы с глаз. Все ништяк.
И протянул руку к дверной ручке.
Из-за угла вывернул грузовичок мороженщика и, изо всех сил дребезжа дурацкой музыкой, на всех парах покатился к дому Кобба. Гулкая, как глотка представителя общественности там-пам-пам сладкая, как зубная паста музыка. Время Мистера Морозиса!